– Ну так, став рабом, эту должность уже занимать не будет, – сбивчиво пояснил Скрем.
– Почему? – следующий вопрос вызвал ещё большее удивление.
– Рабов, обычно, используют для чёрных работ или специфических служб и утех.
По мере объяснений Скрем и Растус мрачнели (врать то я им запретила), а вот взгляд Агвида становился заинтересованным.
– Где-то прописано, что ставшие рабами не могут остаться на своей службе?
Судя по бегающим глазам Растуса и Скрема этот вопрос их поставил в тупик.
– Нет, – спокойно, но жёстко ответил за них Агвид, – этого ни в одном законе не прописано.
Удостаиваю мужчину улыбки, оценивающе прохожусь по торсу взглядом и медленно, подобно ленивой кошке, встаю с дивана.
– Как же так получилось, – растягивая паузу между словами, неспешно продвигаюсь к голубоглазому рабу, – что, так хорошо знающий законы маг, ещё и декан, стал рабом? – останавливаюсь совсем рядом, так, чтобы глаза в глаза, благо рост позволяет, – Или ты не так хорош?
Агвид мне понравился, но не внешностью (не мой тип), а манерой поведения (как раз то, что нужно), поэтому не стала медлить и пока шла привязала его к себе. Не удержалась, чтобы дёрнуть за связующую нить. На слегка обветренном лице не дрогнул ни один мускул. Даже тон Агвида не изменился.
– Прошлое – это единственное, что остаётся у раба и никто не в праве покушаться на него, – прямо, глядя в глаза, ответил он.
– Это правда, – с готовностью подтвердил его слова Растус, – хозяин не в праве выведывать у раба какие-либо тайны, так как они могут коснуться семьи или, в случае отсутствия таковой, любимых.
«У тебя есть любимая?» – наклоняю голову на бок, будто так смогу разглядеть ответ.
Позволяю себе ещё немного полюбоваться такими, благодаря цвету, нежными и в тоже время сильными, заслуга обладателя, глазами.
Резко, одновременно делая шаг назад, поворачиваю голову ко второму приведенному рабу.
«Совсем мальчишка», – прохожусь по нему взглядом и привязывают его наручи к себе.
– Ну а ты, видимо, сделаешь меня богатой, – ехидно интересуюсь и тяну за связующую нить. Понравилось мне так проверять своих рабов на выдержку.
Парень чуть скривился, но сохранил лицо. К слову, лощеное лицо. А вот надменный взгляд его карих, выглядывающих из-под длинной, белокурой чёлки, глаз мне совсем не понравился. Дергаю за нить сильнее, после чего парня скручивает, и он падает на колени, при этом нечто наподобие "сука" срывается с его губ.
– Она самая, – хмыкаю в ответ.
– Его зовут Олав, – меж тем представляет парня Растус, – бывший, лучший ученик Академии магии, факультета огненных наук. Единственный сын Свейнов – самых богатых людей города. Родители погибли год назад, жены и детей нет, поэтому все его имущество теперь ваше.
– Как стал рабом, тоже не скажешь? – обращаюсь к парню.
– Отчего же, – криво ухмыльнулся он, – я убил своих сокурсников.
– При каких обстоятельствах?
– А вот это вас, госпожа, не касается.
– Угу, – отхожу от своего «имущества» и со стороны оглядываю взглядом, – дерзкие у меня рабы, – выношу вердикт, улыбаясь, – Ну с этим разберёмся.
– Вы довольны, госпожа, – раболепно поинтересовался Скрем, чем напомнил о совей недавней выходке.
– Вполне, – киваю, – А теперь скажи-ка мне, Скрем, что ты там про магию только у одной из нас говорил? Кем ты меня называл?
– Простите, – мужчина повинно склонил голову, – моё поведение не достойно, но мне пришлось. С главным судьей шутки плохи, разжаловать может, а у меня и так куча нарушений. Жена беременна. Про то, что магия будет только у одной из вас он нам сказал. Он же и велел нам, если что, сыграть на этом. Промаха, сказал не простит. Либо купленных специально для этого случая рабынь втюхивать, либо никого. Сказал даже близко вас к судному дому не подпускать. А вы замену потребовали. Вот я и решился. Дурак. Лучше бы разжалование, – совсем поник Скрем.
