Ко мне подошёл Юинэл.
– Ну, как себя чувствуешь?
– Растеряна, – честно ответила я, и он невесело хмыкнул.
– Для человека, узнавшего страшную правду, ты держишься молодцом.
– Наверное, я всегда её знала. То есть осознавала, что трепыхания бессмысленны – всё равно утону.
– Сейчас ты жива, – спокойно сказал он. – И время во всем разобраться у нас есть. Мир не ограничен десятком островов, Альма. Матэн не может знать всей магии, всех противоречий, всех возможностей. Он так уверенно рассуждал о твоём проклятии, что совсем позабыл о своём. – Юинэл усмехнулся. – Да, говорить правду не всегда бывает полезно. Я успел много сведений из него вытянуть.
– Каким же образом? Обычно он неразговорчив.
– Когда злятся, даже жрецы бывают болтливы. Я сделал вид, что могу передумать и ссадить тебя с корабля – и его понесло.
Настал мой черёд невесело усмехаться.
– Вывести его из себя было крайне сложно. Вероятно, я стала его самым большим разочарованием. Что он рассказал тебе?
– Что ты должна была отправиться к отшельникам на Змеиных буграх. Что он так и не научился до конца сдерживать твою силу. Что пытался по-разному использовать её, но пользы она не приносила. Он ненавидел тебя не потому, что ты была плохим человеком. Его злило, что благодаря тебе он не станет могущественнее. Отсюда и все эти запреты: ему до последнего казалось возможным приручить твою магию.
– Он не всесилен, – пробормотала я. – Как и ты, Юинэл. Неужели отправишься к неизведанному, чтобы помочь мне?
– А нам по пути, Альма. И нет, я не могу поклясться избавить тебя от бремени, но обещаю попытаться отыскать выход.
Я вздохнула. Всё-таки он был очень хорошим, а я к такому отношению не привыкла.
– Спасибо, Юинэл. За всё. Но что же мне пообещать тебе?
– Не сдаваться. Главное, верить в лучшее, даже когда кажется, что угасла последняя звезда.
Я вздрогнула: он взял меня за руку и поцеловал как всегда холодные пальцы. Усмехнулся моим вспыхнувшим щекам – и пошёл на мостик: уверенно стоящий на палубе, решительный, надёжный. Мне очень хотелось в этот миг Юинэлу верить, хотя самой себе я не верила ни секунды...
Дни в открытом океане проходили совсем не так, как в храме. Там я всё время была чем-то занята, здесь – не знала, куда себя деть. Разве что за Ангиарой наблюдала каждый день, отмечая лёгкость и быстроходность судна. Коан то уводил свой корабль вперёд, то слегка отставал, и я не могла перестать думать о нём краем мысли.
Каким он был человеком? Какой магией обладал? Остались ли у него дома родные? А у Юинэла? Капитан был со мной по-прежнему доброжелателен, но при этом и более сдержан. Он не касался меня больше, не пробовал перестроить магию, хотя порой перед сном мы обсуждали возможные варианты избавления от проклятья, которое Юинэл упрямо называл энергией.
– Я могу отразить её, как любой другой удар. Проклятия действуют иначе, они почти всегда безнадёжны для схватки.
– Хорошо бы, я тоже умела держать удар.
– Это гораздо сложнее, чем бороться с партнёром. Человек сам себе всегда самый опасный противник.
Мне хотелось попросить его со мной позаниматься, но решимости не хватало. Да и не было у него для меня свободного времени... Казалось бы, чем может заниматься на корабле человек? Тем более при относительно хорошей погоде.
Юинэл изучал в кают-компании карты, сам подолгу стоял у штурвала, читал за столом старинные книги, и был всегда открыт для общения. Не было ни одного матроса на корабле, с которым он бы за день ни поговорил, к тому же, на палубе устраивали что-то вроде шуточных поединков, в которых порой участвовал и капитан.
