Надежда подошла к небольшому оконцу, выходящему на хозяйственный двор, и увидела, как Константин Алексеевич расплачивается с водителем. Орлов обернулся, встретившись с Надеждой глазами, засмущался и ушёл, не оглядываясь.
Надя вернулась в столовую к накрытому столу, а вездесущая Домна Ивановна посмотрела ей в след и хитро спросила у Ольги:
– Э-э! Докторица, а скажи-ка нам, Ляксеич-то правда в старшую втюримшишь? А то я своим бабам обещала разузнать этот момент!
– Ваше дело, Домна Ивановна, приготовить что-нибудь полезное и вкусное из этих продуктов, что Константин Алексеевич привез. И успокойте своих товарок! У Надежды Геннадьевны есть муж!
– Да какой муж? Женька что ль? Так он с Алкой из шестого отряда шарахается по кустам!
– Мама дорогая… Да откуда вы это знаете?! Целый день на кухне… А всё-то они видят! Вот писательницы-фантастки! – вступилась за подругу Марина, а про себя подумала, что бывают же на свете такие гадкие сплетницы. Всё-то им надо знать и жизнь чью-то обязательно отравить, ну а если не отравить, то подгадить. И улыбаться в лицо участливо и ласково, вот как сейчас!
– А вот и знаем! Мы тут как на передовой! Вся информация стекается в первые руки! – бойко отрапортовала Домна. И только она хотела открыть рот и сказать еще что-нибудь нелицеприятное, как Марина закричала:
– Так, всё! За работу! И хватит тут сочинять небылицы!
И никто не заметил, что под открытыми окнами крутится вездесущая проныра – Галя Кутикова. Тощая, высокая, с длинным носиком, девочка из шестого отряда. Весь взрослый разговор она услышала и на ус себе намотала.
***
Надежда решила, что сегодня ночью она будет караулить ребят старшего отряда. Не вздумается ли кому ягод поесть или цветов нарвать. Ее маленькие часики, которые Женя подарил ей на двадцатипятилетие, показывали два часа двадцать минут. Она вошла на веранду, в незапертую дверь, и закрыла её изнутри на щеколду. Глаза уже привыкли к темноте, и она заглянула в вожатские. Олеся и Сергей крепко спали по своим комнатам. У девочек тоже все были на своих местах. А вот во второй палате мальчиков… Надя прошла между кроватями и убедилась, что четыре кровати пусты. Илья сегодня ночует у матери, а другие где? «Ага! -подумала она. – Вот сейчас я их, голубчиков, и поймаю!»
Она прилегла на пустующую кровать у окна. На соседней кровати кто-то зашмыгал носом, заворочался и затих. Надежда устроилась поудобнее и стала ждать. Она ждала и вспоминала…
Ей было тогда двадцать лет, и семнадцатилетний Евгений провожал ее с репетиции вокально-инструментального ансамбля, участниками которого они были. Стояла снежная зима. Под светом фонарей, ярко освещавших автомобильный мост через реку, падали и переливались снежинки. Её глаза сверкали, нежные щеки разрумянились. Женя ужасно боялся прикоснуться к ней. Наконец, решился, взял её руки в свои, снял варежки и потер их.
– Замерз, воробушек? Лапки холодные…
Евгений согревал её руки своим дыханием и вдруг решился сказать ей все, что хотел. Все, что накопилось.
– Надя, я не знаю, как сказать… Ты в нашем ансамбле – как огонек! И все к тебе слетаются. Знаешь, я в твоем присутствии становлюсь каким-то маленьким дурачком. Когда ты подходишь к синтезатору, у меня руки трясутся.
– Женечка, ну ты и есть маленький, – ласково ответила ему Надя, – ты в десятом классе, а я уже работаю… Я для тебя стара, а ты для меня мал. Мы с тобой друзья и ничего больше. И ты же знаешь, что провожаешь меня для того, чтобы большие оболтусы ко мне не липли.
