Резкие слова замерли на языке. К сожалению, она была права. Графини, герцогини, баронессы жаловались на неверность мужей, но воспринимали это как данность. Так жили их матери, так будут жить их дочери. Они читали любовные романы, мечтали об иной жизни, но ничего не пытались изменить.
– Мне стоит поблагодарить тебя за откровенность?
– Мне не нужна благодарность, только ваше прощение, сеньорита Арселия. Если вы позволите мне остаться, я стану вашими глазами и ушами. Вы даже не представляете, как много знают слуги, как откровенны бывают мужчины в постели.
Сандра замолчала, поняв, что сказала лишнее. Намеренно или нет, она напомнила мне утреннюю сцену в комнате Густаво. Ее слова казались глупостью. Шпионить в собственном доме? За кем? Седрик предан моей семье, как и большинство людей, что работают у нас. Отец всегда был молчалив, а за последние несколько дней не произнес ни слова. Тетя всеми силами пыталась спасти то, что осталось от нашего состояния. Кузены с их мелкими проблемами мне и вовсе были безразличны.
Все же что-то заставило меня согласиться. Союзников у меня не осталось, одна я точно не смогу ничего сделать, чтобы сохранить свободу и независимость. Может быть, сама судьба послала мне эту девушку? Вдруг это знак, которого я так ждала?
– Чужие тайны меня не интересуют, но если узнаешь нечто, что касается меня или моего отца…
– Я все сделаю, – улыбнулась Сандра, поймала мою руку, прижалась к ней губами. – Вы не пожалеете о том, что позволили мне остаться. Теперь позвольте мне помочь вам.
Я резко выдернула ладонь, кивнула. Не была уверена в том, что поступила правильно, но не стала спорить. Быть может, вскоре пожалею об этом, но решила рискнуть. Терять мне было нечего.
Служанка помогла мне переодеться в другое платье, более дорогое, соответствующее статусу графини и единственной наследницы древнего рода ле-Бер. Переплела косу, уложив ее на затылке. Мне эти приготовления казались глупостью, но в одном Сандра была права: никто не должен был догадаться о том, как я растеряна, что творится в моей душе. Чем меньше я буду сопротивляться, давать поводов для беспокойства, тем скорее родственники решат, что я смирилась. Значит, не смогут помешать мне тогда, когда настанет решающий момент.
Этими мыслями я успокоила себя, хотя совершенно не представляла, как избежать ненавистного брака.
В столовую я вошла с высоко поднятой головой, но моей уверенности хватило ненадолго. Стоило мне увидеть Эдмондо, как силы покинули меня.
Я всегда сторонилась его – мрачного, нелюдимого, задумчивого. Он умело скрывал эмоции, одинаково ровно разговаривал со всеми. Казалось, рухни крыша дома, Эдмондо продолжит пить чай и размышлять о некоем важном вопросе, в котором он один мог разобраться.
За ужином я несколько раз ловила его взгляд, но кузен молчал, в отличие от младшего брата и матери. Густаво, не стесняясь, строил планы, в красках расписывал "прелести" брака, мечтал о том времени, когда станет хозяином в моем доме. Когда он заговорил о наследниках, я закашлялась и с трудом проглотила пищу.
– Будь осторожна, моя лилия, – участливо произнес кузен. – Твое здоровье – залог здоровья наших будущих детей.
Мужчина воспользовался тем, что сидел рядом, похлопал меня по спине. Карие глаза блестели, губы растянулись в улыбке.
– Довольно, – хрипло проговорила я, мечтая, чтобы демоны забрали моего братца. Залпом выпила стакан воды и снова поймала заинтересованный взгляд Эдмондо.
