Ни в саду, ни в кабинете его никто не видел. На охоту, любимое развлечение Эдмондо, он тоже не ездил. Старший брат всегда дразнил его за трусость, но у Густаво были другие интересы – вино, игра в кости и женщины.
Я устала искать и вернулась в дом. Проходя мимо комнаты Густаво, услышала странные звуки – то ли плач, то ли стон. Как бы я не относилась к кузену, бросить его в беде не могла. У него отсутствовало чувство. Каждый день он проживал как последний и совершенно не заботился о будущем.
Я не стала стучать, резко распахнула дверь, вихрем ворвалась в его спальню. О том, что в доме, полном слуг, с кузеном ничего не могло случиться, даже не подумала, а следовало. Тогда мне не пришлось бы краснеть от увиденного. Густаво лениво ласкал бесстыдно раскинувшуюся на постели Сандру, мою горничную. Та улыбалась. Оба выглядели слишком уставшими, чтобы сразу заметить меня.
– Когда закончите, найди и для меня время, женишок! – бросила я и поспешила покинуть комнату.
Кузен едва не упал с кровати, когда потянулась за покрывалом, чтобы прикрыть наготу.
– Демоны Запределья! – выругался он. – Да чтоб тебя… Эй, как там тебя? Пошевеливайся!
Служанка слабо пискнула, но громко возмущаться не стала. Я не стала дожидаться, пока они выясняют отношения. Без того было мерзко на душе, будто на меня вылили ведро грязной воды. Я все еще видела руку Густаво на груди Сандры, слышала ее стоны. Я не испытывала иллюзий на его счет. То, что он изменил мне сразу после помолвки, не удивило меня, но унизило. Скорее солнце встанет на западе, чем это похотливое животное станет моим мужем.
В комнате я сдерживалась, боясь показаться слабой, уязвимой. Вышла, прикрыв дверь. Обернулась и, не заметив никого из слуг в коридоре, опрометью бросилась к себе. Хотелось спрятаться, исчезнуть и не думать о том, что я осталась один на один с целым миром.
– Арселия.
Голос кузена был последним, что я хотела сейчас слышать, но боги будто издевались надо мной.
– Открой, или хочешь, чтобы нас слышал весь дом?
Я нехотя подчинилась. Впустила гостя и отошла к окну, став против солнца. Так Густаво не мог видеть мое лицо, а мне было проще скрыть эмоции.
– Арселия, ты уже не ребенок, – начал он. Улыбнулся, видимо, пытаясь произвести впечатление. Руками попытался пригласить густые черные волосы, одернул рубашку. Две первые пуговицы не были застегнуты. В вырезе виднелась светлая полоска кожи. Трудно загореть, если ты полночи проводишь в тавернах, потом полдня отсыпаешься. – После судьбы все будет по-другому.
– Как? – я сложила руки на груди. – Бросишь пить? Оставишь дурные привычки? Станешь примерным семьянином? Я заметила, как ты изменился.
Последние слова я почти кричала. Обещала себе сдерживаться, но слушать эту ложь не собиралась. Кузен мог поклясться даже собственной матерью, но вряд ли сдержал бы данное слово.
– Я праздновал, – Густаво зевнул, сел в кресло, откинулся на спинку. – Через месяц…
– Свадьбы не будет!
– Будет, – улыбка мужчины превратилась в оскал. Он сам подобрался, будто хищник перед прыжком. – Иначе ты и твой отец останетесь нищими. Тебе этот брак нужен больше, чем мне. Подумай над своим поведением и не мешай мне развлекаться.
Я растерялась. Молча взирала на ухмыляющегося Густаво. На него я надеялась? Его словам я поверила? Наивная дурочка! Он успокоил меня вчера, боясь скандала, но помогать не собирался.
