Я села. От резкого подъема закружилась голова. Меня мутило, благо, что желудок был пуст. Теперь я поняла, почему тетя советовала ничего не есть за несколько часов до начала ритуала.
Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, я осмотрелась, надеясь понять, где нахожусь. Кажется, это все тот же подвал, но не центральная часть, а какая-то боковая "ветка". В маленькой комнате, больше похожей на кладовую, обнаружился лишь топчан, на котором я спала, стол и стул. Единственная свеча почти догорела. Заменить ее оказалось нечем.
Кто-то переодел меня в новую сорочку, простую, без кружев, укрыл тонким одеялом. Я завернулась в него, пытаясь унять нервную дрожь и сохранить остатки тепла. Мечтала о чашке обжигающе-горячего чая с цветочным медом.
Неприятные ощущения притупили страх, но по мере того, как они отступали, появлялось все больше вопросов. Почему я здесь? Как прошел ритуал? Открылся ли мой дар? Если да, как скоро я смогу приступить к обучению? Кто станет моим наставником? Точно не тетя, у нее других забот хватает.
Густаво! Воспоминание о нем отдалось болью в груди. Мне было жаль его, но не более, чем любого другого человека, я смерти которого я узнала. В таких случаях принято приносить соболезнования и забывать о случившемся через пару дней. Я бы и рада вычеркнуть события этого месяца из памяти, но кто поддержит Розалию?
Надо успокоиться. Я больше не ребенок, я наследница и маг. Мне предстоит взять на себя управление имением и землями, разобраться во всех тонкостях и попытаться спасти то, что еще можно сохранить. На отца не стоило рассчитывать, если кто-то и мог мне помочь, то только Розалия.
Пользуясь тем, что была одна, я решила проверить новоприобретенные способности. Помимо основных стихий, которым мог управлять человек, существовали и другие возможности проявить себя. Я начала со свечи. Долго, до рези в глазах, смотрела на нее, представляя, что капельки воска не стекают вниз, а поднимаются вверх, как восстанавливается первоначальная форма предмета. Спустя несколько сотен тактов[1] я была вынуждена признать, что время мне не подчиняется, либо я не знаю, как заставить его.
Та же свеча не желала двигаться, повинуясь моему мысленному приказу. Пламя оставалось неизменно ровным, несмотря на все мои попытки разжечь его сильнее или потушить, не прилагая к этому физических усилий. Вода в чашке оставалась спокойной. Рябь на поверхности появилась только тогда, когда я подула на нее. Практиковать ментальную магию было не на ком, поэтому надежда на то, что Эдмондо не ошибся во мне, сохранилась.
Вспомнив о старшем брате, я задумалась о его судьбе. Если Густаво погиб, то что стало с ним? Действовали ли они сообща, когда пытались осуществить свой план, или порознь? Чего хотели добиться? Свержения императора, смены власти? Вопросы, вопросы и ни намека на разгадку…
Я устала ждать. Встала с постели. Задела ногой какой-то предмет. Наклонившись, увидела ночной горшок из тех, что ставят у постели больных и маленьких детей. Зябко передернула плечами, чувствуя, как воздух холодит кожу. Снова закуталась в одеяло и приготовилась ждать.
Ожидание выматывало сильнее всего. Я не привыкла бездействовать. Здесь не было ни книг, ни музыкальных инструментов, ни писчих принадлежностей, чтобы чем-то занять себя.
Когда свеча догорела, комната погрузилась во мрак, а воды в чашке совсем не осталось, я начала волноваться. Страх оказаться всеми забытой, погребеной заживо в этой крошечной комнате, похожей на склеп, становился все сильнее. Живот скрутило от голода. В горле пересохло. Сознание заволокло туманом.
