– Куда мы едем, профессор? – максимально холодно спросила я.
– В Шиле!
От неожиданности я чуть не лишилась дара речи.
– Куда?
– Шиле!
Либо я плохо расслышала, либо профессор перепутал округа Стамбула.
– Шиле – это курортный поселок на берегу Черного моря. Вы знаете, да?
– Знаю.
– Вам туда надо?
– Да, пожалуйста.
– В четыре утра, зимой, в Шиле… Вы уверены?
– Да, фройляйн! – ответил он, сдерживая раздражение. – Мне надо в Шиле. Вы же говорили мне про новые мосты через Босфор. Вот по одному из них я хочу попасть на азиатскую сторону и поехать в Шиле, куда именно ехать я вам покажу. Есть еще вопросы?
– Нет.
Я повернулась к Сулейману, который скрутил шею, пытаясь понять, о чем мы сзади беседуем:
– Ему нужно в Шиле.
– Куда?
– Да, ты правильно услышал. Давай, этим прекрасным февральским утром мы едем в Шиле. Надо было купальник взять.
Мы отправились в путь. Пересекли Босфор по мосту Султана Мехмеда Завоевателя и поехали в направлении Анкары. На трассе встречались только грузовики. А когда после указателя на Шиле мы свернули на узкую разбитую дорогу в лесу, то не осталось и их. Мы ехали совершенно одни.
В машине все сидели молча, плотно закутавшись от холода. Кажется, все злились друг на друга.
В Шиле мы дважды ездили с Ахметом. Рыбацкий порт, ресторанчики, бескрайние пляжи – все это должно было сделать Шиле прекрасным курортом, но не тут-то было. Чего-то не хватало. То ли торговцы были неприветливыми, то ли сам поселок не вызывал приятных эмоций, однако я поклялась, что больше сюда не приеду. Может быть, это было лишь мое впечатление, и виной тому была наша ссора с Ахметом на обратном пути. Мы заказали рыбу в одном из непримечательных ресторанов в порту, выпили белого вина. Люди вокруг были неприятные, вроде толстых супружеских парочек, которые носят одинаковые спортивные костюмы и по воскресеньям сидят в ресторанах, оглядываясь то и дело по сторонам с видом «смотрите, как нам хорошо!». Даже в том, как они чокались стаканами с ракы[38], словно вот-вот разобьют их, было что-то отталкивающее.
Как всегда, когда я пила днем, в тот наш приезд с Ахметом у меня тоже разыгралась мигрень. Возвращаясь назад по извилистой дороге, я мучилась от тошноты и проклинала про себя и Ахмета, и Шиле. Ведь мы бы не поехали, если бы он так не настаивал.
Шиле не понравилось мне даже летом, кто знает, каково там было зимой. Черное море коварно, каждое лето тонули люди, потому что волны вымывали песок из-под ног купающихся и создавали ямы.
Но что же было нужно этому странному типу зимой в Шиле? С кем он будет встречаться в такой час? Поскольку на противоположном берегу Россия, живи мы в годы холодной войны, можно было бы пофантазировать. Например, на поверхность могла вдруг всплыть советская подлодка или с корабля могли передать световой сигнал.
В прошлом в Черноморском регионе сломали жизни многим учителям: те придерживались левых взглядов и держали дома транзисторные приемники – и их арестовывали по обвинению в связях с Советским Союзом. Также в Черном море располагались огромные радиолокационные станции НАТО, а в морских пещерах дежурили военные подлодки.
Я зажмурилась. На память пришли слова бабушки:
– В этой жизни тебе встретятся люди, которые захотят причинить тебе зло. Но не забывай: будут и те, кто захочет сделать тебе добро. У кого-то сердце темное, у кого-то – светлое. Как ночь и день! Если будешь думать, что мир полон плохих людей, станешь унывать; но, если начнешь думать, что все хорошие, разочаруешься. Берегись людей, девочка, берегись!
