– Вас кто-то обидел? – он участливо взял её маленькие сухие ладони в свои.
И тут произошло неожиданное. Бабушка тихо и беззвучно заплакала. Редкие слёзы покатились по изъеденным морщинами щекам, срываясь скорбными каплями на вытертые до блеска рукава.
Генка растерялся, ему стало не по себе:
– Кто обидел? Расскажите, мы сейчас разберёмся.
– Любка, – еле слышно прошептала она, вытирая слёзы скомканным в ладони платком.
– Любка, это кто? Дочь?
– Нет. Продавщица в магазине.
– Пойдёмте в магазин, а по дороге вы мне всё расскажете, – Генка взял её под руку, и они медленно направились к центру. Рассказ женщины был печален, а содержание – омерзительно, если, конечно, в силу возраста она ничего не перепутала.
– Сейчас мы с вами всё проверим, а дальше будем делать так, как я сказал. Договорились?
Его пожилая попутчица послушно кивнула головой и достала из кармана видавший виды кошелёк. Они пересчитали деньги, а для верности Генка сфотографировал три пятитысячные купюры и снова вернул их назад.
– Всё, баба Дуня, идите и делайте, как договорились. А я приду следом и буду наблюдать.
Войдя в магазин за старушкой, он, держась на почтительном расстоянии за своей «подопечной», наблюдал, как бабушка, сделав необходимые покупки, подошла к стойке и положила оранжевую купюру на кассовую тарелку. Ловкие руки продавщицы, ухватив пакет с гречкой, неуловимым движением вспороли ногтями целлофановую упаковку, и крупа тонким ручейком заструилась на чёрную транспортерную ленту подачи корзины. Баба Дуня всплеснула руками, бросившись ловить содержимое. Именно в этот момент едва уловимым движением её банкнота была «приватизирована» хваткой «торгашкой». Порванный пакет перекочевал в полиэтиленовый мешок, завершая собой виртуозный номер работника прилавка.
– С вас тысяча четыреста рублей.
Бабушка стояла, ожидая сдачи. Пауза, которую взяла мошенница, была достойна игры лучших актёров театральных подмостков.
– Бабушка, вы меня слышите? – нависла над жертвой бессовестная бабёнка.
– Дочка, да как же это? Я ведь положила деньги, – лепетала старушка, забыв о Генкиных наставлениях. Горючие слёзы снова предательски засверкали в уголках глаз.
– Если отказываетесь платить, я вызову полицию, – дожимала ситуацию заглавная героиня, добиваясь эффекта «момента истины».
– Да, пожалуй, вы правы. Надо вызывать полицию и пригласить понятых, – выход на сцену Геннадия был неожиданным, но не сногсшибательным для аферистки.
– А вы ещё кто такой? – она прищурила жирно обведённые чёрным карандашом глаза, переключая внимание с обманутой старушки на покупателя.
– Я ещё успею представиться, а сейчас мы будем делать контрольную закупку, – Генка навёл камеру телефона на её бейдж. – Что же вы, Любовь Рустамовна, пожилых обманываете. Нехорошо. Это серьёзная статья. Сейчас мы пригласим менеджера, снимем кассу и произведём выемку, потом арест, обыск квартиры.
Видя, что дама впала в ступор, а покупатели отсутствовали, он шепнул ей тихо:
– У вас два варианта: вернуть все деньги, полученные с гражданки обманным путём за всё время вашей работы или доказывать свою правоту. У меня видеозапись вашего преступления. Полагаю, что и камеры магазина зафиксировали факт кражи крупной суммы денег у гражданки.
Геннадий подождал, когда продавщица отойдёт от стресса и вежливо переспросил:
– Что надумали, неуважаемая? У нас с тётушкой нет времени ждать, когда вы дозреете. Да и правоохранители, скорее всего, уже заждались вас.
