, равное общение между ними невозможно.
– Пожалуйста, передайте Председателю, что он – моя особая любовь, – сказала Цзян Цин.
* * *
Из дверей зрительного зала доносились странные звуки. Она вошла и оказалась в центре вакханалии. Танцоры бездельничали в партере, стояли, прислонившись к стене, или бродили рука об руку по сцене; раздавались их болтовня и смех. Чао Ин, усевшись на сцене и свесив вниз ноги, высказывал свое мнение черт знает о чем группе девушек, сидящих перед ним полукругом. Оркестранты тоже покинули свои места и слонялись по помещению; два скрипача стояли в проходе, фехтуя смычками. Сценическая бригада чесала задницы за кулисами. В осветительской будке играли в маджонг. Это было банально и омерзительно, не хватало только фруктового вина и икры.
Она хлопнула в ладоши и закричала:
– Что за чертовщина?
Постепенно люди поняли, что она пришла, и все триста человек затихли. Спускаясь с лестницы, она прошла сквозь толпу, как сверло: присутствующие как можно почтительнее расступались, давая ей дорогу.
