– Могу сказать то же самое о тебе, сынок. – Он вдруг расплылся в понимающей дружественной улыбке и протянул кукольнику руку. – Влас, к слову, не представил мне вас со спутницей.
– Мальстен, – кивнув, назвался данталли, отвечая на рукопожатие. Ладонь Керна оказалась удивительно холодной, несмотря на тепло, витавшее в трапезном зале.
– Рад знакомству, Мальстен, – вновь улыбнулся трактирщик, переводя смягченный, но все еще скептический взгляд на охотницу.
– Аэлин, – закатила глаза она.
Едва узнав ее имя, Керн тут же потерял к ней интерес и вновь заговорил с Мальстеном:
– Ты служил в Карринге? – воодушевленно спросил он.
– Нет. В Нельне. Учился в военной академии, а после был отправлен на фронт во время Войны Королевств.
– Школяр, значит, – разочарованно бросил Керн, помянув весьма обидное прозвище, коим именовали выпускников нельнской академий солдаты, попавшие на фронт по призыву и обучившиеся военному делу в жестких условиях настоящего боя.
Мальстен прикрыл глаза, смиренно кивнув.
– Виноват.
– Гляжу, не вспылил, – удивленно склонил голову трактирщик.
– Настоящие боевые действия от этого быстро отучивают. Первый месяц настоящей войны излечил меня от бешенства при слове «школяр».
– Что ж, вижу, ты способный малый, раз война кончилась, а ты еще жив.
– Пожалуй, дело не столько в этом, сколько в том, что в самых страшных битвах – при Шорре или при дэ'Вере – мне побывать не довелось, – солгал Мальстен.
– Жаль! – в сердцах воскликнул Керн. – А я так надеялся услышать подробности хоть одной из них!
Мальстен изумленно приподнял брови.
– Я надеялся услышать от вас подробности битвы при Шорре. У вас заметный каррингский выговор, здесь трудно ошибиться. Я был уверен, что вы застали Битву Кукловодов, – с не менее выразительной досадой отозвался он, поддерживая свой образ.
Аэлин наблюдала за ним не без интереса: такой живой взгляд, яркие интонации и почти неестественная для него словоохотливость – все это казалось ей удивительным, и она никак не могла взять в толк, с чего Мальстен так расщедривается на общение с людьми, которых видит впервые в жизни. По отношению к ней он это демонстрировал крайне редко.
– Нет, я к тому времени… уже не воевал, – мрачно бросил Керн, отводя взгляд.
– В таком случае боги были к вам милостивы: говорят, то была одна из самых жестоких битв за всю историю Арреды, – примирительно произнес Мальстен, одарив его ободряющей улыбкой.
Керн невесело улыбнулся в ответ.
– И это все, что мне известно о том сражении, – вздохнул он и, качнув головой, поспешил переменить тему: – Ладно, бесы с ним! Не будем тратить время на пустые разговоры о том, чего никто из нас не видел. Скажи лучше, что заставило тебя… то есть, вас со спутницей так отдалиться от основного тракта?
Аэлин недовольно прищурилась, сложив руки на груди, и выжидающе посмотрела на Мальстена, но на этот раз тот воздержался от замечаний.
– А что обычно заставляет путников держаться подальше от основных трактов, Керн? – вопросом на вопрос ответил он.
– Вы в бегах? – нахмурился трактирщик.
– Это имеет значение? Здесь, в безымянной деревне, которой нет на картах Арреды? – ухмыльнулся Мальстен. – Можно потратить всю ночь, перебрасываясь подозрениями, но, как по мне, это ни к чему. Мне казалось, несколько минут назад вы разделяли эту мысль.
Керн прищурился.
– Язык у тебя хорошо подвешен, сынок, – сказал он. – Вот только мне с преступниками проблемы не нужны.
