– Приди к нам на праздник кита, великий Кутх, посмотри, как мы мирим охотников с убитыми животными. Гляди, великий Кутх: вот эти охотники превратились в камни, чтобы дух кита поверил нам.
Взрослые с виду люди, а глупостями маются. Трое здоровых мужиков завернулись в моржовьи кишки и камушками прикинулись. Замерли, не шевелятся. А остальные вокруг них с бубнами подскакивают, курлычут чего-то. Махнул на них рукой Юрий Петрович. Пусть забавляются. Небось без него разберутся. А народ в кухлянках заволновался что-то, закричал. Скачут, руками размахивают.
Те охотники, что в моржовьи кишки завернулись и камни изображали, и впрямь камнями сделались, мертвым куском скалы. От удивления глаза у Юрия Петровича так и полезли на лоб.
– Ох ты ж, ёжки-матрешки! Что ж я натворил! Живых людей угробил, – побледнел Юрий Петрович. Он и сам не понял, что сделал: может, не той рукой махнул, может, не тем глазом моргнул. Но людей оживить надо, а то его самого потом Кутх во что-нибудь непотребное обратит.
Вернулся в юрту капраз, схватил книжку со сказками северных народов, пролистал пару страниц. Ничегошеньки там нет про оживление. В конспект свой сунулся – и там на эту тему пустота.
Давай он кружить по Кутховой юрте. Нашел в сундучке склянку. На ней наклейка «ЖВ».
«Ага, это живая вода. Пойду обрызгаю потерпевших, вдруг поможет», – подумал Синичкин и выскочил наружу, на ходу выдергивая из склянки пробку. Из горлышка как хлынет дождь. На весь мир разлетелись капли. Те люди, что на праздник пришли, раскинули шатер, от дождя укрылись. А каменные охотники в моржовьих кишках стоят – не шелохнутся.
– Отставить поливать потерпевших, – скомандовал сам себе капраз и заткнул склянку. Дождик прекратился.
– Видимо, не «живая вода», а «живительная влага» или «животворящий водопад». Неправильно расшифровал. Не моя специализация.
Смотрит Синичкин, а люди-то не унывают. Ритуал продолжают. Повалили своих охотничков и давай катать их с холма. Припевают: «Вот, звери и рыбы, глядите: это не мы вас убили. Это скатились камни с горы и зашибли вас до смерти».
Накатали их с горы, да и в круг пылающего костровища поставили. Сами пляшут. В бубны стучат.
– Что за чудная стратегия? Что за небывалая тактика? Ловко они виноватых нашли. Дескать, сами белые и пушистые, а коварные камни так и норовят зашибить до смерти птицу и зверя. Ну и личный состав мне достался. Никакой дисциплины, – возмутился себе под нос Юрий Петрович, а сам снова по юрте рыщет: вдруг найдется какое-нибудь средство для оживления охотников.
Ничего, как назло, не попадалось. Выскочил снова на улицу. Празднующие там уже сети сплели из оленьих жил. Деревянные фигурки зверей в сети расставили, в бубны стучат и поют: «Попалось в наши сети много зверя и рыбы. Спасибо, великий Кутх».
– Пожалуйста, ёжки-матрешки! Сказали б лучше, как вы своих покойников оживляете, – пробубнил Синичкин и за сердце схватился. Скоро конец ритуалу, на него народ надеется, что он вернет жизнь охотникам. Только вот как это сделать?
Никогда в жизни капитан первого ранга не испытывал панику. На любой вопрос по службе в уставе ответ найдется. А тут нет ответов. Думай сам, товарищ зам великого божества.
А народ знай себе поет: «Мы сейчас бросим в море кости кита, чтобы они превратились в новых китов и приплыли в наши сети».
– Тьфу на вас, бестолковые, – Синичкин снова махнул рукой на празднующих. – Вам бы только веселиться.
