Юрий Петрович заметил иронию ситуации и ухмыльнулся: получалось, вроде как сам главный за ним присматривает. Чтобы не искушать судьбу, он отвернул фигурку клювом к стене.
А карта была – просто загляденье. Объемная, с горами, реками, озерами. Поселения подсвечены, и хороший такой кусок моря просматривается, а в нём косяки рыб виднеются.
Стада оленьи и оленеводы с нартами, женщины в кухлянках, малышня – как игрушки, только живые. Залюбовался Синичкин.
– Ух! – с чувством выдохнул капраз. Его воодушевленный выдох пришелся как раз на карту. Что тут началось! Поднялся такой ветер, что люди в селениях побежали упряжки привязывать, в юрты прятаться, те, кто в тундре был – под нарты залезли.
– Что ж я опять натворил! Жили люди спокойно. Нет, полез, болван! – отругал себя капитан первого ранга и сам себе назначил наряд вне очереди. Дежурным по камбузу.
Нашлись у Кутха в запасах сушеные боровики и белые грибы, оленина во всех возможных вариантах: и мороженая, и вяленая, соленая и копченая рыба. В кадушках полно разной моченой ягоды. Мухоморы тоже были, но Синичкин не рискнул их пробовать.
Замочил он сушеные боровики в плошке и тонко нарезал приличный кусок оленьей лопатки. Всё это добро сложил в котелок, водицей залил и поставил тушиться на печурку.
– Эх, картошечки бы сюда, и лучка покрошить, – размечтался Юрий Петрович, забрасывая в котел найденные в закромах тщательно почищенные и явно съедобные корешки. Аппетитный аромат поплыл по юрте. Соль нашлась в деревянном резном туеске. Крышка его была сделана в виде головы полярной совы. Юрий Петрович еще добавил пару щепоток пряных трав, что сушились под самым потолком юрты.
Вскоре густое рагу из оленины и грибов приготовилось и лениво булькало. К этому моменту Синичкин дошел до стадии «не могу больше ждать, давайте жрать, пожалуйста». С первой же ложки стало понятно, что блюдо получилось хоть и непривычным, но очень сытным и приятным на вкус.
– До чего же здорово я готовлю, – похвалил сам себя капраз и облизнул ложку. Половины котелка как не бывало. В завершение трапезы он зачерпнул себе из кадушки моченой брусники. После сытного обеда Синичкина разморило. Он лениво прихлебывал брусничный морс и поглядывал в сторону лежанки.
«Жалко, что никакого адъютанта тут не предусмотрено. Всё сам. Всё сам», – с сожалением подумал Юрий Петрович, вздохнул и нехотя принялся мыть посуду.
Пока суть да дело, котелки и плошки заблестели, ветер потихоньку утих и совесть у Синичкина успокоилась. Вдруг слышит: будто голоса людские с карты раздаются.
– Великий Кутх, ты сильный и мудрый. Помощи просим нашим рыбакам. Пригони рыбу к берегу.
Заулыбался зам главного, выпрямился, как будто подрос даже.
– Эх, надо будет научить личный состав правильно рапорт подавать. Помогу, чего уж там. А кто им еще поможет, бедолагам?
Как учил великий Кутх, залез рукой прямо в море на карте и давай косяки рыб без разбора на берег плескать.
Поднялись крутые волны. С волнами на берег рыба повалилась. Только волны отошли, побежали рыбаки по берегу, проворно набрали рыбу в корзины и скорей убежали подальше от берега. Кто отбежать не успел – следующая волна накатила – за собой утащила.
– Ах ты ж, ёжки-матрешки! Что ж вы бестолковые какие! Шибче бегать надо, шибче, – и давай отлавливать фигурки людские из моря да на берег бросать.
Взмолились рыбаки: «Хватит нам помогать, великий Кутх! Мы уж дальше сами!»
