– С вашей подачи корреспондент подходила ко мне: мол, если вы отнимете лицензии у тех-то, за вас проголосуют те и эти. Я большего унижения не испытывал! Вместо того чтобы голоса считать, лучше загляните в школу и предложите свои услуги. Помощь эта стоит не дороже ведра нефти, а вы её цистернами отсюда вывозите! Стыдобушка! Позовите сюда эту девочку-корреспондента, пусть послушает и посмотрит, как понаехали в маленькую нефтяную столицу воротилы, воронами набросившиеся на бюджет. – А потом прицельно, к хозяину банкета – президенту совместного предприятия: «Майкл, у вас в США бывают тесты на лояльность?»
Чисто выбритый, блестящий, как стёклышко, американец улыбается, демонстрируя знание русского языка:
– Я думаю, нет нужды…
– Конечно, – соглашается Стефанов, – но это вы у себя все тесты уже прошли, а мы ещё только начинаем. Школа может рассчитывать на компьютерный класс в подарок от компании?
Легкое замешательство, но Главе отказывать неловко…
– Когда это нужно?
– Ещё вчера, – ответил Стефанов. Выпил бокал минералки, съел тарелку борща и поехал дальше, к строителям.
…На сцене стол для президиума, красная скатерть, микрофоны. Стефанов отказывается туда идти:
– Далеко, как на трибуне мавзолея.
Стол переносят в зал. Глава ведёт совещание, а в проходе копошится фотокор, подбираясь всё ближе. Стефанов останавливает его взглядом и невозмутимо советует:
– Присядьте, пожалуйста. Я издалека лучше смотрюсь.
Говорят с мест. Стефанов слушает, мнёт ладонью нос, щёки, подбородок, губы – вот-вот скомкает и уронит, как маску, в усталом раздумье. Задаёт один неудобный вопрос, другой, третий… Разочарованно откидывается на спинку стула:
– Слушай, хотел из тебя героя сделать – не получилось!
«Мой магнат» ёрзает в неудобном скрипучем креслице и, видя, что совещание подходит к концу, шепчет мне на ухо:
– Давай иди, договаривайся, как работать будете, да и лети дальше с ним. Я же к себе на работу поеду, а то я тут у тебя самый высокооплачиваемый охранник.
– А ты нас не можешь познакомить?
– Нет, – он смотрит на Стефанова и ежится, – ты сама…
– Вот уж не уверена, – ворчу, продвигаясь к герою.
Тот молча наблюдает. «Ага, – думаю, – ему тоже интересно, ещё бы, я тут целый день глаза мозолю. Ну-ну, сейчас посмотрим, ху из ху». Представляюсь. Он по-прежнему молчит. Чтобы заполнить паузу, говорю, что, мол, поговорить бы надо с глазу на глаз.
– Когда вам удобнее, – спрашиваю, – сейчас или вечером?
– Конечно, вечером, – хмыкает он, – я с женщинами поближе к ночи беседы веду. Перед сном, на часика так полтора, да?
Стою и не знаю, что и думать: бабник он, что ли? Вокруг ухмыляются мужики. Деваться некуда, не изображать же оскорбленную добродетель.
– А чего так слабо? – спрашиваю, – Давайте уж до утра!
– Нет, – степенно качает головой, – до утра я уже не смогу.
– Хм, – с облегчением фыркаю, – чего ж тогда предлагаете?
Герой припечатывает меня взглядом, как сургучной печатью. Затем совершенно официальным тоном произносит:
– Завтра в моём кабинете, в двенадцать, у вас в распоряжении двадцать минут, – и поворачивается ко мне широкой спиной.
На следующее утро купила местные газеты:
«Инфицированных СПИДом уже готовят к этапу на Печору. Запоздалая реакция властей республики и общественности вряд ли сможет повлиять на оформленное приказом решение руководства МВД России…»
Если бы я вчера не была в Печоре и не знала, как на самом деле обстоит дело, то тоже взволновалась бы, да ещё как. Вчера Стефанову предлагали поучаствовать в акции протеста, он отказался:
