– Простите, лейтенант, но я и вправду мало что понимаю. Ну хорошо. Сколько я провалялся в отключке, какое сейчас число?
– Недолго, два дня всего.
– А можно точнее? Если честно, со всем этим делом, – я обвел комнату глазами, показывая, мол, «вот это вот все, товарищ лейтенант», – я и не помню, какое число было до этого.
– Ну, если быть точным, товарищ, ээ… ладно… то сейчас семнадцать часов сорок три минуты и пятьдесят две, нет, уже пятьдесят три секунды по общему времени, пятое мая две тысячи двести девяносто первого года. Вторник.
– М-да, с вами все хорошо, ээ… Кравцов? – едко спросил я.
– Да, вполне, спасибо! – ничего не замечая, ответил он.
«Сюр полнейший, я бы сказал, да еще и какой феерический…» – пробубнил я себе под нос и лег обратно на кушетку, закинув руки за голову. «Ну что, повеселимся, раз уж выдались такие веселые галлюцинации» – добавил еще тише и, решив играть по правилам, предлагаемым моим хромающим на обе ноги сознанием, начал проходить первый квест «легализация». Решив, что раз на дворе без малого XXIV век, то эра тут космическая, я отряхнул навыки «капсулера» и трушного ролеплейщика завел шарманку:
– Хорошо, товарищ лейтенант, я вам безусловно верю. Вероятно, меня постигла незавидная участь, как вы сказали, выгорания, кажется, да, нейросети и память мне отшибло здорово. Я мало что помню. В общем-то только то, что я Александр Александрович Фрязский и то, что жил я действительно в глубоком захолустье. Вы не поверите, но даже простейшие блага цивилизации у нас в дефиците были. Представляете, даже сеток почти ни у кого не стояло, все пользовались компьютерами на кремниевых чипах. Без преувеличения – каменный век! Вот только не судите строго, название этого мира выветрилось у меня из головы совершенно.
– Этого я от вас и ожидал! – проквакал инфантильный лейтенант, – мы восстановим вам документы. Вы согласны войти в число славных жителей коммуны «Грумбридж 4» совета коммун «Грумбридж 1», в число тех, кто трудится на благо нашей процветающей планеты и получает от нее все желанное?!
Его пафос в момент произнесения этого «воззвания» можно было резать на кусочки и фасовать по пакетикам. Я вздохнул, вспомнив правило, оглашенное в одной хорошей книге как раз для моего случая: «в своих галлюцинациях не выпадайте из образа, и будет вам щасье» и выдал в ответ: «Да, товарищ лейтенант, только возможно ли это? И каковы будут условия?»
– О, об этом не беспокойтесь. Все сделаем в лучшем виде! Условия… Я думаю, что стандартные нормы и профессиональная сетка ранга 3—4 вам обеспечена. – огласил свое предложение Кравцов, ожидая, видимо, с моей стороны бурного проявления положительных эмоций. Не найдя их во мне, быстро добавил:
– Станете полезны для коммуны и сможете получить еще больше!
Забавно. Ну пускай будет «согласен». Какая, в конце концов, разница? Правильно, никакой.
Еще через пять минут лейтенант ушел, оставив меня наедине со своими глюками. Обещал он, конечно, и вернуться, и принести мне базовый чип, бывший, по его словам, «ну совершенно незаменимым для нормальной жизни» и выполнявший еще и функцию документов.
Попинав еще некоторое время балду, потыкав в стеклянную и, оказывается, сенсорную стену, понюхав траву в нише (пахла она, кстати, преотвратно, но не сильно) я улегся и закемарил.
И снова стук в дверь, и снова этот подросток в форме с горящими глазами залетает в мою каморку, разгоняя навеянную скукой дымку сна. Залетел он, конечно, с новостями.
