– Откуда приехали? – спросила Томка.
– Разве Буев не сказал? – удивился я.
– Он Буев? – хмыкнула Томка. – Хорошая получилась бы пара – Буев и Смертина.
– Больно нужен! – фыркнула сестра.
А может, она и не сестра. Уж очень разные.
– Сестры, – вздохнула Томка. – Правда, дальние. Так вы откуда?
– Из Коктебеля, – не стал я темнить.
– Я и смотрю – не наши, – глянула через плечо на плавающих ребят Томка. – У нас тут все на виду. Чего к вам Мишка приставал?
– Мишка? – не понял я. – А, этот… Вино предложил. Говорит, на винзаводе работает.
– А где здесь еще работать? Поймают с краденым – назад уже не возьмут.
Я понял, что Мишка Томке отнюдь не безразличен. А мне он показался старым. Или на безрыбье и рак рыба?
– Свет, а что это они все на тебя пялятся? – толкнула сестру Томка. – Меня в упор не видят.
Итак, она звалась Светлана.
– Незагорелая потому что, – сказал я.
– А… – кивнула Томка. – Ослепли, значит?
– Вроде того.
– Вечером на танцы придете?
– У вас здесь бывают танцы? – удивился я. – Нет, мы в Коктебель.
– Нас с собой возьмете? – снова толкнула Светлану Томка. – Или у вас там свои белые?
– Всякие, – пробормотал я.
Наш разговор мне уже перестал нравиться. Как выражался мой минский товарищ Гайворон – пропала химия.
– Не сгорите? – посмотрел я на белую спину Светланы. – В три часа солнце злое.
– Меня не берет, – сонно сказала девушка.
– Ты думаешь, она одна такая? – сказала Томка. – У них целая деревня Смертиных. И все белые.
Она достала из пакета платок и набросила на плечи Светланы.
Я поднялся на ноги. Саша и Виктор уже вышли из воды и махали мне.
– Приезжайте на выходные в Коктебель, – сказал я. – У нас портвейн из бочки наливают.
Отчего-то мне показалось, что Томка тоже работает на заводе шампанских вин.
– Мы портвейн не пьем, – хмыкнула Томка.
– Портвейн – это вино? – спросила из-под локтя Светлана.
– Вино-вино, – легонько тронула ее ногой Томка. – Не для тебя.
4
– Ну, и как белая смерть? – спросил Ларчиков.
– Загорает, – сказал я.
– Томке загорать не надо, – уважительно покачал головой Буев. – Чистая негритянка.
– Ты бы на заводе шампанских вин работал, тоже негром стал бы, – сказал я.
Ларчиков хмыкнул.
Сверху послышался свист.
– Принимайте! – донесся до нас голос Мишки.
Покачиваясь, на веревке спускалось к нам цинковое ведро. Мы его приняли в шесть рук. Больше чем наполовину ведро было заполнено жидкостью.
– Вроде, шампанское? – наклонился к ведру Ларчиков.
– А то что же! – сказал сверху Мишка. – Брют.
Мы таращились на ведро. Шампанское в ведре я еще не видел.
– Оно же настаивается в бутылках, – задрал я голову, – а бутылки залеплены грязью. Сам видел.
Однажды я попал на завод шампанских вин и ознакомился с процессом изготовления. Сусло или как там оно называется разливалось по бутылкам, которые устанавливались в пирамидах. Бутылки были обмазаны черной грязью, чтобы на них не попадал солнечный свет. Вино настаивалось до нужной кондиции, затем в него добавляли ликер, и шампанское становилось сухим, полусухим, полусладким и сладким. Без ликера это был брют.
– Конечно, в бутылках, – сказал Мишка. – Но как я его в бутылках вынесу? Только в ведре.
– С ведром не останавливают? – спросил я.
– Я через дыру в заборе, – пояснил Мишка.
Было видно, что ему не очень хочется раскрывать профессиональные тайны.
– А как мы его пить будем? – спросил Ларчиков.
– Вот так!
Буев взял ведро двумя руками, поднял его, как штангист штангу, поднес ко рту – и облился с головы до ног.
