– Неудобно.
Он снова поставил ведро на гальку.
– Эй! – сказал сверху Мишка. – Деньги гоните.
Ларчиков достал из кармана пятерку и бумажный рубль. Подумав, он добавил еще рубль.
– За доставку, – сказал он мне. – Слышь, мужик, спускайся за деньгами.
– К веревке привяжите! – прошипел Мишка. – Пустое ведро оставьте под кустом, я потом заберу.
Чувствовалось, терпение его кончалось. Да и Томка уже поднялась на ноги. Я подумал, что в этой новосветской жизни сам черт ногу сломит.
Веревка с привязанными к ней купюрами быстро уползла вверх.
– Пойду обмоюсь, – сказал Буев. – Заодно у девушек спрошу про стакан.
Он ушел.
– А у нас классический вариант три плюс два, – сказал я Ларчикову. – Тебе которая больше нравится?
– Да никакая, – поморщился Ларчиков. – Ты с Витькой разбирайся, ему, похоже, опиум тоже нравится.
– Кто?!
– Белая смерть.
– Он же на Томку запал.
Я почесал затылок. Буев уже сидел рядом с девицами и что-то увлеченно рассказывал.
– А ведь здесь стакан нигде не найдешь, – посмотрел по сторонам Ларчиков. – И ларька нет.
– Идет к нам стакан, – успокоил я Ларчикова. – В сопровождении военизированной охраны.
Девушки направлялись к нам. Буев услужливо нес пакеты с вещами.
– У них чашка! – издали крикнул он. – Чашкой лучше зачерпывать.
Мы столпились вокруг ведра.
– Прям водопой посреди пустыни, – сказал я.
– Почему это мы пустыня? – обиделась Томка. – Нормальный пляж.
– Народу мало, – поддержал меня Ларчиков.
– После обеда все разошлись, жарко.
Томка устала объяснять очевидные истины. Но такая уж у нее планида.
Мы пустили чашку по кругу.
– Пьем-пьем, – сказал Виктор, – а в ведре столько же.
– Здесь литра четыре, – постучал ногой по ведру Александр. – А то и все пять. Хорошее шампанское.
Для меня оно отчего-то мало отличалось от коктебельского партейного. Из-за жары, видимо.
– А вы зачем сюда приехали? – посмотрела на меня Светлана.
– Пить шампанское, – пожал я плечами.
– Тебя им захотелось увидеть! – фыркнула Томка. – Мишка, небось, уже водяру хлещет.
– Ничего не хлещу, – сказал сверху Мишка. – Но сходить могу.
– Не надо! – обрадовалась Томка. – Спускайся к нам.
– У вас своя компания, – засмеялся Мишка, – у нас своя. Я пошел.
Где-то вверху зашуршали кусты. Стало тихо.
«Ее немедленно надо отпустить, – подумал я. – Но ведь и Светлана не останется одна с толпой мужиков».
– Не останусь, – посмотрела на меня Света. – Коктебель – это гора?
– Поселок, – вздохнула Томка. – Вроде нашего Нового Света. А ты обгорела. Домой пора.
Мы все уставились на Светлану. Ее плечи явственно порозовели. А что будет вечером.
– Придется спасаться кефиром, – сказал Ларчиков. – Только он поможет.
И он, как всегда, был прав.
– В столовой Дома творчества полно кефира, – сказал Буев.
Он подчеркнуто не смотрел на меня, давая девушкам возможность самостоятельно определить, кто из нас имеет право жить в этом самом Доме, а кто нет.
– А что вы пишете? – посмотрела на меня Светлана.
– Прозу, – сказал я. – Жизни.
– Рассказы он пишет! – хохотнул Буев.
Я задрал голову. Над Новым Светом в глубокой синеве проплывала череда легких облаков.
Наша жизнь сейчас была так же легка, как эти облака.
Вот только никто не знал, куда эта жизнь уплывала.
