Рэнла не стала терять время и спускаться из ложи по ступеням, а просто перемахнула через перила и приземлилась на некотором отдалении от рабов. Невольники теперь и не думали нападать друг на друга. Наоборот, сбились в кучу, заслонив ревущую Надлис, и направили мечи на одержимых. Твари, естественно, заинтересовались рабами в первую очередь, так как те были ближе всего. Сорвавшись с места, помчались прямо на них…
***
Лаш с трудом соображал, что происходит. Лютый холод продолжал терзать тело, а голова раскалывалась от боли. Он толком и сообразить не успел, как вышло так, что вот он смотрит на незнакомку в черном, спорящую с Шонаттом, а в следующий момент уже стоит плечом к плечу со своими противниками и готовится отбиваться от одержимых.
Драться с этими тварями ему доводилось не раз, но Шонатт никогда не выпускал на арену больше одной такой и ставил против нее минимум троих рабов. А тут на них неслись сразу двенадцать монстров, а о том, сколько поблизости кружило неупокоенных, и подумать было жутко. В голове не укладывалось, как такое могло произойти?
Страх окончательно парализовал тело. Лаш прекрасно осознавал – им конец. Даже у ягненка, брошенного в клетку со львами, было бы больше шансов остаться в живых.
– Лаш. – Надлис стиснула его запястье с такой силой, что оставила ногтями кровавые отметины. – Лаш, я хочу… Ты должен знать… Я тебя…
Надлис умолкла, когда, словно из-под земли, между ними и стремительно приближающимися одержимыми возникла незнакомка в черном. Молниеносно выхватила из висящих за спиной крест-накрест ножен мечи. Лашу на миг показалось, что вокруг нее клубится черная дымка, он моргнул, мотнул головой, и видение исчезло. Одну руку с клинком девушка опустила, второй меч направила на тварей.
– Стоять! – приказала громко.
И неожиданно одержимые замерли. Они мотали головами, дергали конечностями, будто их всех коробило от судорог, разевали и захлопывали рты, отчего вязкая слюна пузырилась на их губах.
– Не этих, – снова заговорила незнакомка и указала мечом в сторону ложи Шонатта. – Туда. – Одержимые не двинулись с места, тогда она прикрикнула: – Живо! Пошли!
Твари оскалились, зарычали и кинулись в ложу, где Шонатт и его люди безуспешно отбивались от неупокоенных. Прочие зрители толпились возле выходов, где образовались заторы. На трибунах остались лишь те, кому не посчастливилось упасть и быть затоптанными. Бедолаги стонали, пытаясь подняться, но переломанные конечности не слушались. Кое у кого в горле булькала кровь, кто-то и вовсе уже помер, некоторые ползли. И надо всеми ними метались призраки.
Только теперь Лаш заметил, что духи отчего-то не стремятся ни в кого вселяться. Будто завывают, пугая всех до полусмерти, и нарезают круги с какой-то иной целью. Лаш вновь уставился на незнакомку, крепко держа за руку Надлис. Чего от нее ждать, он понятия не имел, но нутром чуял: с ней что-то не так, она – иная.
Падальщица убедилась, что одержимые ушли. Удовлетворенно хмыкнула, когда твари забрались в ложу к Шонатту, и только теперь обратила внимание на перепуганных невольников, которые совершенно не понимали, что им делать дальше.
– Вас и правда прислала на бои Императрица? – спросила она у несостоявшихся соперников Лаша.
Те утвердительно закивали.
– Где ваш хозяин?
– В ложе Шонатта, – неуверенно ответил тощий паренек и, прищурившись, присмотрелся внимательнее. – Кажется, его сейчас рвет на куски одна из тварей.
