– Не думаю. Ему незачем было бежать. Срок давали условный на три года, плюс часть он уже отсидел, пока шло следствие, его дело как-то затянулось из-за бюрократии. Там дело-то в паре недель было – озвучили бы приговор да выпустили бы его из наших застенков. Мне-то это было на руку, толкового счетовода сейчас не найдешь. Можешь считать меня психом, но мне кажется, что его выдернули зачем-то. И мне кажется, что он мертв. Как будто раз – и стерли человека из системы.
Гуров кивнул:
– Не только тебе. – Помолчал, выбирая слова, и проговорил медленно: – Сам понимаешь, Серега, работаем мы быстро и полуофициально. Об этом деле должны знать как можно меньше людей. Мне бы как-нибудь тихо получить доступ к записям с камер наблюдения тех мест, где Клюге видели в последний раз.
– Без проблем. Просто найдите как можно быстрее того или тех, кто устроил нам это приключение. С моей стороны любая помощь. Но имей в виду, человеческий фактор никто не отменял. Старая команда, те, кто у меня давно работает, будут молчать. Есть пара новичков, им я пока не очень доверяю. Поэтому на всякий случай помалкивай, будем считать, что ты устроил внеплановую проверку как эксперт из Главка. Старички тебя, конечно, уже в лицо знают, но мало ли какие правила новые появились. Разнарядка пришла вам в Главк, всякое такое. Сможет твой Орлов состряпать какую-нибудь бумажку с печатью? Я пока подготовлю все записи и расспрошу тех, кто дежурил в предположительный день пропажи.
– Предположительный? – изогнул бровь Гуров.
– Именно. Если честно, я уже ни в чем не уверен, так что точно все выяснять вам.
– А подробнее?
– Если подробнее… Смотри. Камера «ботаников» – так мы этих троих заучек прозвали – тихая. Они все в себе. Ну и… им позволялось чуть больше, чем остальным. Все-таки статьи незначительные. А тот же Клюге, я тебе рассказывал, нам помогал чем мог. Не стучал, нет, упаси боже. А со своей математикой… Короче, он мог к обеду в камере не появиться, а только к отбою вернуться из библиотеки. Никто и не дергался. И сокамерники его не нервничали особо. Вот и…
– Понял. Бумага будет.
Почти такой же разговор состоялся у Крячко с начальником Печатников. Только происходил он не в зимнем саду, а в кафе на территории СИЗО. В Главке ходили шутки, что если Крячко отправить на Марс, то он и там найдет неплохой буфет, где можно отдохнуть и перекусить. И вид из окна будет красивый.
– Неплохо вы тут устроились. Пирожки пекут вкусные, – отметил Стас, когда они сели за столик, накрытый трогательной скатертью в клеточку. Таких столов стояло несколько, но сегодня в кафе было пусто.
– Народ ближе к обеду соберется, сейчас можно кофе выпить с бутербродами, – ответил Геннадий Васильевич Власов, обладатель крапового берета, ветеран боевых действий. Надежный, сильный, простой и прямой как палка. В Печатниках с его приходом появилось то, чего не было очень давно. Порядок. Дела он вел жесткой рукой, но умел договариваться. Как-то очень быстро Власов навел мосты с различными ремонтными бригадами, поставщиками продуктов, даже библиотеку открыл, чего там отродясь не было. Кафе вот появилось. Беспорядки не любил, а если кто-то из его подчиненных был замечен в беспределе, то сразу покидал место работы с волчьим билетом.
– Людям часто приходится ждать у нас здесь своей очереди, чтобы передачку сделать или на свидание, вот пусть хоть в тепле посидят, – продолжил тему кафе Геннадий Васильевич.
