— Пумы не трогают нас, отец. Они рычат и скалятся, но не нападают... — сказал Тимур, осторожно заглядывая в карие глаза хищников.
— Они что-то почувствовали в нас, — сказал Трофим, оглянувшись в ночном лесу.
— Если бы они замыслили напасть на нас, то не светились бы зелёным светом, — сказала Анита, не отводя глаз с крупных авалонских пум.
— Звери леса, что вам нужно от нас? — дрожащим голосом спросил Тимур.
Р-р-р-р-р... — в ответ прорычали мерцавшие пумы, кружа возле детей и отца.
— Пумы, если вы не держите на нас зла, то прошу вас, пропустите нас в деревню. Дайте нам выйти из леса, — добродушно сказала Анита.
— Я охотник, но никогда не убивал авалонских пум. Если вы, звери из леса, понимаете меня, то прошу вас, не трогайте моих детей и меня, — сказал Трофим, посмотрев в глаза скалившимся хищникам.
Р-р-р-р-р... — рычали и скалились пумы.
Охотник из племени давно охотился в Великом лесу. Он часто брал своих детей на охоту, но они никогда не охотились на других хищников. Авалонских пум он ещё не убивал, и сразить копьём, стрелой или топориком этих пум навряд ли сумеет даже самый искусный охотник.
— О великие древние предки! Мы узрели знак! — воскликнул старейшина племени, остановившись в лесу. Он поглядывал на звёздное небо, на светившихся пум, и на охотника и его детей. Седой старик потряхивал своим деревянным посохом и, бормоча, задабривал природу, чтобы дети и их отец остались живы, а пумы ушли вглубь ночного леса.
Юная туземка шагнула к мерцавшей пуме, остановившейся напротив неё. Она вытянула свою руку, коснувшись чёрной шерсти. Анита коснулась лба хищного животного, положив свою ладонь на голову авалонской пумы.
— Анита, постой... — сказал отец, но его дочь уже коснулась широкой морды хищного животного.
— Отец, я не боюсь их... — сказала она, погладив крупную пуму.
Индианка засветилась зелёным светом. Мерцание от пумы словно перелилось на неё, подсветив ауру Аниты. Пума шагнула назад и, отойдя от туземки, исчезла в темноте, перестав светиться. Следом ушли и другие пумы, перестав светиться.
Охотник обнял своих детей, обрадовавшись случившемуся. Они были рады, что авалонские пумы их не тронули, что в Великом лесу зародилась дружба людей и пум, которых издавна побаивались жители деревни.
— Анита, Тимур! — раздался женский голос, подбежавшей туземки.
— Мама, ты видела? Моё тело засветилось, как у пумы! — радостно сказала дочь.
— Видела. Анита, ты у меня смелая девчонка, — сказала черноволосая босоногая туземка, одетая в тканевую накидку.
— Отец, люди и пумы теперь будут жить дружно? — спросил юный Тимур, посмотрев на высокого охотника.
— Да, сын мой.
Старейшина подошёл к семье и, добродушно улыбаясь, поприветствовал соплеменников:
— Этой ночью мы все увидели чудо, — сказал он. — Эти пумы были вестниками наших предков, которые издавна жили в забытой долине.
— Соплеменники, я охотник Трофим. Вы все знаете меня и мою семью, — сказал он, посмотрев на мужчин и женщин племени, пришедшие на подмогу. — Я благодарен вам, что вы в столь поздний час, не побоявшись ночных хищников, прибежали на помощь.
— Трофим, мы всегда будем защищать и оберегать друг друга, — храбро сказал соплеменник.
— Да, да! — воскликнули туземцы, собравшиеся в ночном лесу. Они светили факелами, разгоняя сгущавшуюся темноту звёздной ночи.
— Соплеменники, выслушайте меня! — громко сказал старейшина, взмахнув деревянным посохом. — Много поколений мы были вынужденный скитаться вдалеке от родной долины, где издавна жили наши предки. Этой ночью мы увидели знак, переданный нам усохшими предками!
