В своей прошлой жизни я точно была собакой. Обоняние – самый развитый орган моего организма. Поэтому к выбору духов я отношусь весьма ответственно. Этот процесс может занять у меня весь день, а может ограничиться одной секундой. Все зависит от того на какой аромат нападет в первую очередь мой нос.
Чтобы сбить собаку со следа посыпают дорогу перцем, мне же достаточно втянуть какой-нибудь слащавый аромат, чтобы приобрести моментальную отечность слизистой носа и, как следствие, насморк и слезоизвержение. Поэтому я стойко ненавижу дам, которые не имеют чувства меры и чувства времени. Что, сколько и когда – вот три параметра, которыми нужно руководствоваться в выборе своей ауры.
Представьте: час пик – и мадам, облитая, судя по запаху, целой цистерной духов.
Милые дамы! Тело должно быть чистым! Нет ничего приятнее аромата вымытого тела – и духи никакие не нужны!
Помню, сказала об этом Митровичу в первый день нашего знакомства. Он снисходительно хмыкнул – мол, чего ждать от провинциальной дурочки. А через месяц после нашей встречи возвел мою сокровенную идею в категорию собственного постулата, незыблемого, как закон всемирного тяготения. Собственно говоря, я не испытала от этого неудобств, скорее наоборот. И даже первое время воспринимала это как подтверждение «чувств» к моей персоне – ведь заботился Стефан о моем обонянии. Со временем, правда, прозрела: Стефан все делает лишь во благо себе. Эта концепция «чистого тела», выстраданная мной и прочувствованная собственным жизненным опытом, стала его визитной карточкой. Его «пунктиком», «чудачеством», так необходимым человеку творческому, а, следовательно, человеку с тонкой организацией чувств. И если он начинал в присутствии кого-нибудь из своих «звездулек» характерно шевелить ноздрями, девчонки (а порой и парнишки) мчались, сломя голову, в душ – к Мойдодыру.
Все эти мысли заполнили мою голову совсем некстати. Мой чувствительный орган уловил изменение окружающего воздуха – запахло неуловимо сыростью, большой водой. Направление движения следовало срочно менять. Вместо этого я впала в воспоминания. И произошло то, что должно было произойти. Мой спутник негромко охнул и устремился куда-то…
Я вовремя разжала пальчики, чтобы не стать соучастницей его экскурса в неведомое, и с интересом прислушалась. Звуки были разнообразные; перемежались руганью и закончились веселым плеском. Парень плюхнулся в воду. А потом наступила тишина…
Я заволновалась. Представить себя, лазающую в осенней воде в поисках утопающего, я не могла. Поэтому крикнула шепотом:
– Эй, ты где?
Мне ответили коротко и ясно, в традициях народного сленга. Я облегченно вздохнула.
– Руку давай, – сказала я и наугад в темноту сунула ладонь.
Удивительно, но он нашел мою протянутую длань и крепко зацепился. Склон был мокрый и скользкий. Одно мгновение я думала, что сейчас тоже кубарем покачусь в «гостеприимную» воду. Мне этого ужас как не хотелось. Поэтому я поднапряглась и выволокла мужика наверх.
Он находился рядом огромный и мокрый, от него веяло холодом. Он молчал. Митрович в такой ситуации, во-первых, проклял бы все на свете; во-вторых, начал бы искать виноватых. А поскольку, кроме меня здесь никого из живых людей не наблюдалось, все шишки достались бы мне.
Парень молчал, а я ощущала себя виноватой.
– Замерз? – робко спросила я.
Он четко клацнул зубами и ответил почти безразлично:
