В глазах теплые волны плавятся.
Таю. Иду. Ведусь. Двое, мы
Никогда не кончимся, не ославимся,
Мы подвластны времени, только
Ход у него иной.
Мне все можно – да и тебе, поскольку —
Со мной.
Переждешь терпеливо отлив,
Прилив обрушу на берег твой,
прибой —
Примешь с мирным восторгом, волны свои разлив:
Мне позволено все.
С тобой.
…Той волшебной зимой во мне много раз поднималось удовлетворенное «спасибо судьбе, жизнь удалась!» – а на следующем повороте я находила очередной мешок с подарками. И новая волна изнутри: вот теперь благодарю, теперь уж точно нечего желать! И опять поворот, и там – оп-па, еще один шикарный сюрприз!.. Остановившееся как будто время переливалось тихой рекой о том, что я чудесная и красивая, и оказалась еще чудеснее, чем воображалось. Плескалось про всякие лодыжки, запястья, мрамор и античные рельефы – поэзия, в общем… Странно: я не знала до этого о своих лодыжках!
Все было настолько по-настоящему, что слова в какой-то момент кончились. А когда возродились, вылились в стихи.
Мы в царство бериллов
Сквозь сотни тропинок – и лет! —
Вступили с мороза так здорово…
Веселье искрилось
И плавился ласковый свет
В глазах твоих гелиодоровых.
В снегах были земли,
А в печке биксбит полыхал
Гирляндою рыже-малиновой.
Так бережно внемля,
Ты жар тишины выдыхал
На холоде аквамариновом.
Средь сказочной были
Сиял самоцветный чертог
Наградой за странствия трудные.
Мы руки раскрыли —
И хлынул блаженства поток
На своды души изумрудные.
Прохладного блеска
был полон заснеженный мир.
И ярче сокровищ тюдоровых
На фоне пролесков
расплавленный лился эфир
Из глаз твоих гелиодоровых.
За неимением авторского он отреагировал повествованием о «свиданий наших каждом мгновенье…«>** – с поправкой на сезон здорово подошло, просто срослось!..
Свет очей моих.
Свет в очах твоих.
Наши прогулки, храмы – ты мой храм, мой дом, Энки! Я тебя узнала. А ты мне напомнил, кто я такая. Ты деликатно и плавно подводил меня к пониманию собственной природы, а в какой-то момент, между спорами, прогулками, ромом с хлебушком у старинного пруда – «мои колени замерзли… и что-то важное между»>***… – бокалами, разговорами, долгими прямыми взглядами, уютом кресел, диванчиков, покрывал, постелей, доисторической обнаженной естественностью и целостным соединением – да-да, целиковым, по Платону! – попросил меня написать роман, предложив концепцию…
Ты вернул меня домой. Я пришла домой – в себя. И хотя дома мне доводится бывать не так часто, как хотелось бы, теперь я знаю, что он есть. В параллельной реальности «мы» нет оценки, она – pure>****, она сопровождала всю мою жизнь – и до Встречи, и раньше жизни, – и останется после…
С тех пор у меня появилось еще несколько параллельных жизней. Как мне с ними… ужиться? Как сохранить сказку этого самого pure-измерения?..
Эта льющаяся подсвеченная речная волна в твоих глазах невыносимо прекрасна… без оценки – просто невыносима! Может, поэтому я не ходила в эту параллельную реальность чаще? Может, я чувствовала, что мне надо поберечься, пообвыкнуться?… Не пить ее взахлеб, не заглатывать жадно – бережно освежаться… Мы ведь столько жизней провели вдали друг от друга! Pure пью…
_______________________________________________________
>*Шумерское слово «э», как и многие другие в этом в допотопном языке-прародителе, означает и «дом», и «храм», в то время как вторая буква имени Эа – «а» – и воду, и руку. Эа может быть как именем аккадского бога, так и эльфийским названием толкиенской вселенной.
