Письмом Высоцкого поручили заняться… Яковлеву, чуть выше мною упомянутому, тому самому Борису Григорьевичу, который через два года позовет меня в «Журналист». А тогда он был сотрудником отдела пропаганды ЦК КПСС. Далее я привожу (с разрешения И. Б. Яковлевой, правообладателя) его воспоминание из книги «Записки счастливого неудачника».
«…Ближе к полудню легкий, но решительный стук в дверь. Я иду навстречу попавшему в беду именитому посетителю. Судя по внешним признакам, особого психологического напряжения этот невысокий, худо-щавого телосложения молодой человек в модной темно-серой куртке вроде бы не испытывает: как будто он только и делал, что ходил в ЦК. Но мы-то знаем, что приглашаемые сюда люди переполнены эмоциями, иногда тщательно запрятанными вглубь. Уж такая инстанция – выше некуда!
Здороваемся. У него крепкое, сильное рукопожатие.
– Оказывается, есть не только королевская, но и актерская точность, – говорю я.
– А как же? – отвечает Высоцкий, не отводя открытого и выразительного взгляда светло-серых глаз.
– И получается?
– В основном – да. Но бывают, честно говоря, и сбои.
…Мы приступаем к беседе по существу письма. Поскольку я его хорошо проштудировал, прошу Высоцкого говорить то, что он считает для себя важным и нужным.
С первых же фраз становится ясно, что мой собеседник очень серьезно подготовился к разговору – открытому, доверительному. Еще одна приятная неожиданность: оказывается, он полемист, и притом неплохой; у него четкая, аргументированная позиция, широта и глубина взгляда на предмет обсуждения – песню, безупречная логика суждений. Превосходная культура речи.
Трудно передать полностью содержание разговора, ведь он продолжался целый час. Поэтому восстанавливаю по старым записям лишь некоторые, на мой взгляд, наиболее важные моменты.
– Между тем, о чем поет Высоцкий на самом деле, и тем, что он намерен сказать здесь, расхождений нет, – начинает мой собеседник. И продолжает:
– Я достаточно зрелый человек, с детских лет находился в нравственно здоровой, скажу больше – патриотически настроенной среде военных людей. Эта закалка, полученная «с младых ногтей», определяет доминанту и градус моего творчества, будь то театр, эстрада или кинематограф. Мой основной песенный репертуар посвящен святым для меня ценностям – дружбе, товариществу, честности и порядочности, верности долгу, переходящим, если так складываются обстоятельства, в самоотверженность, подвиг…
Если вы знаете хорошо мой песенный репертуар, то именно такого характера человеческие поступки интересуют меня в первую очередь.
Разумеется, мне есть что сказать и спеть «за», но есть и «против». Так вот, я категорически не приемлю малодушия и трусости, неискренности в отношениях между людьми и тем более – предательства. Ну и, конечно же, пошлости во всех ее разновидностях.
На все это я имею право как гражданин, ценящий свою страну и свой народ.
– Как вы думаете, – спрашиваю я, – почему авторы «Советской России» атакуют вас не по этой главной линии вашего творчества – тут вы на самом деле безупречны, а как «певца» обывательщины, выразителя антиобщественных взглядов?
– Вы заметили, что тенденциозность их оценок проглядывается буквально в каждой строке? Могу предположить, что они выполняли чей-то заказ. И сделали это, как бывает обычно в таких случаях, неуклюже, топорно.
– Может, их не устраивает, смущает ваша песенная эстетика?
