Корделия затаилась, вытянувшись в струнку, неотрывно следя за действиями Лайонела. Боялась ли она крови? Лайонел наивно полагал, что да, раз не практиковал при ней ни разу такую магию, наверное, думая, что упадёт в обморок, как высокородные барышни. В правдивости этих действий Корделия сомневалась, наверняка они падали так согласно выдуманному этикету. Ведь девушки видели кровь намного чаще, чем парни, и уж точно не боялись её. Уж точно не Корделия.
Над их головами заухала сова, бесшумно пролетев в сторону леса, подняв голову, Делия проводила её тоскливым взглядом. Вот бы ей совёнка, ручного! Она была бы самой счастливой на свете. После того, как поможет Лайонелу осуществить его планы мести и свержения дядюшки.
Кровь алыми, густыми каплями растекалась по карте, превращаясь в тонкую, линию, чуть больше ниточки. Глаза Лайонела светились ярким, зелёным светом, с кончиков пальцев летели такие же яркие искры во все стороны и растворялись в воздухе. Его голос, низкий, гортанный, казалось, заставлял сам воздух вокруг вибрировать. Лошади позади недовольно фыркнули, впрочем, к магии они были привычные, обычные бы испугались и убежали. Струйка крови описала кривую дорожку, извилистую, а иногда идущую прямо и дотянулась до места, где, по предположениям Корделии, находилось родовое поместье Лайонела.
– Нам сюда. Теперь я знаю дорогу, – Лайонел скривился.
– Надеюсь, теперь у нас будет ребёнок, – королева возлежала на груде белоснежных подушек с наволочками, вышитыми самыми лучшими мастерицами королевства. Ведь у королевы должно быть всё самое лучшее.
– Надеюсь, – буркнул Август, нашаривая босыми ногами красные тапочки.
Стараясь не смотреть на жену, нежившуюся в их постели, накинув на себя, халат он двинулся к столику, на котором ютились золотой расписной графин с водой и ваза, доверху наполненная фруктами — апельсинами, бананами и виноградом.
Он не сомневался. Детей не будет. Сколько раз они уже пытались? Десять лет? Боги карают его! Карают за убийство семьи. Будет проклят тот, кто на родичей своих руку поднял. Август нахмурился, содеянного не смыть уже никогда. Его семья целиком и полностью мертва. Он последний из династии Арвел. Последний. Единственный. Прокажённый, он бы сказал.
Жалел ли он? О, нет. Быть хорошим королём значило принимать сложные решения, даже если они идут во вред тебе, но во благо подданных. А своих подданных Август любил. Он стремился быть хорошим, правильным. А его семья…
Ту ночь Август запомнил надолго, казалось, крики, предсмертные вопли тогда звучали в его перепонках, хоть он и не мог этого слышать. А вот небо, небо пылало красным в той стороне, мрачное, зловещее. Как и та сила, что жила в его родовом поместье.
Магия. Колдовство. Он сморщился. Слова-то какие противные. Эта сила не несла в себе ничего хорошего. Она извращала, искажала душу человека. Выворачивая всё наизнанку, вытаскивая наружу всё самое мерзкое, что было в ней. Любая магия. Некроманты. Оборотни, вампиры, даже эти феи с трепещущими крылышками, осыпающие тебя пыльцой, опасны. А ведь существовала нечисть ещё более отвратительная – гарпии, сирены, банши.
О них информации было меньше. А это значило, что они опаснее. Этих необходимо истребить в первую очередь. Или исследовать.
Бросив взгляд на Вирджинию, он исчез за смежной дверью, соединяющей их покои. Ребёнка не будет. Боги наказывают его. Август не сомневался.
