Как бы он хотел, чтобы подруга научилась контролировать способности!
– Тебе лучше не идти дальше, – он старался, чтобы его голос звучал как можно мягче, причинять ей лишние страдания совершенно не хотелось. Его рука, облачённая в чёрную перчатку, ласково коснулась плеча Корделии, заставив ту встрепенуться.
– Я пойду, – нашла в себе силы возразить, решительно сдвинув брови, и распрямила плечи. Лайонел недовольно покачал головой. Для кого она хорохорится? Даже если и выдержит путешествие до его родового гнезда, то что дальше? Ляжет там без сил? Или будет стойко стоять, дрожа, как последний лист на ветру? Ни один из исходов не приходился Лайонелу по душе.
Как и перспектива оставить её здесь. Небезопасно. А сейчас она не сможет постоять за себя.
Чёрт.
Ладно, они будут в столице. И хоть его мерзкий дядюшка ввёл охоту на магию, наверняка в этом городе можно ещё многое найти. Просто нужно знать места. Ведь он и раньше искал, в Равнине перьев, но там сведения о банши были скудны. Больше он узнал о них из уст Матильды, но и знания наставницы были не столь обширны.
– Пересядь ко мне, – его руки скользнули по талии Корделии и аккуратно сняли с спины Сливы.
Ещё не хватало, чтобы Корделия упала с лошади и разбила себе что-то. Лайонел себе этого не простит. Едва заметный вздох слетел с её красных губ, а бледные щёки слегка порозовели. Чего это с ней? Осторожно, словно хрупкую реликвию, он понёс её к своей лошади. Так будет безопаснее.
Родные места Лайонел узнавал с трудом, вот она, дорога из камней. Копыта лошадей постоянно цокали, когда кто-то подъезжал к дому. Аккуратно выложенные камни, большие фонари по обеим сторонам дороги, освещающие её в темное время суток. Сейчас же эта дорога была разбитой, некоторые камни исчезли, оставив после себя выемки, которые лошади обходили с особым неудовольствием. Фонари… если их так было можно назвать, были разбиты, некоторые столбы сломаны, торча острыми шипами.
Чем ближе они подступали, тем молчаливее и угрюмее становился Лайонел. Дом, или то, что от него осталось, виднелся издали, окружённый высокими зелёными деревьями. Даже отсюда он видел густую траву, выросшую едва не в его рост, а ведь когда-то вся территория вокруг его жилища была ухожена и красива. Королевская стража не пожалела даже и садовника, оставшегося в доме из-за жара. Та ночь стала роковой и для него. А уж он-то был человеком.
– Гарью пахнет и кровью, – тихо проронила Корделия хрупким из-за недомогания голосом.
Лайлонел принюхался, втянул носом воздух. Делия сидела впереди, её длинные синие волосы касались его живота, а своим подбородком он иногда прикасался к её макушке. И как ни странно, даже в условиях похода она пахла очень приятно. Дома у неё имелся целый шкафчик с маслами, духами и прочими вещами, в которых Лайонел разбирался не сильно.
– Не чувствую, – втянул носом воздух. Лес, природа и ничего больше. Даже птички пели, словно их не смущало чёрное разрушенное здание впереди, маячившее на горизонте, словно чёрная неопрятная дыра. В детстве, когда у него выпадали молочные зубы, его рот выглядел также.
Вспоминать, как здесь было раньше, Лайонелу не хотелось. Делия выдохнула, заерзала в седле.
Спешившись с лошади и взяв Делию под локоть, он направился к сгоревшему особняку. Огонь мести разгорался в Лайонеле сильнее с каждым шагом, и, если бы не Корделия, висящая на его руке, ладони уж точно бы сжались в кулаки. Дорога, ведущая к месту, что было раньше его домом, была разбитая, повсюду валялись обуглившиеся деревяшки, обломки мебели, что не смогли уничтожить языки пожара. И лежали они не там, где должны быть. Мародёры или королевские рыцари? Впрочем, для Лайонела между ними разницы не существовало. Останков его родных он не видел, ни одной обугленной кости, ничего. Захоронили в семейном склепе? Или же уничтожили, чтобы не привлекать внимания? Под ногой что-то неприязненно хрустнуло, привлекая внимание бывшего жителя этого места.
