Верный подбежал и, встав на задние лапы, лизнул госпожу Долинику в щеку.
– Хорошие вы мои! Вам нужно спешить… времени совсем не осталось. Наденька, одевайся быстрее. Даворус отведет тебя к Лазуриту, они помогут тебе встретиться с магом.
Она поцеловала Надю в темя, подала ей свое новое серое платье, отошла к высокому комоду из красного резного дерева.
– Лазурит у нас умный, спокойный, он тебе все растолкует.
Надя впопыхах неуклюже натянула на себя длинное платье из тонкой шерсти, отороченное серебряным кружевом, оно оказалось чуть велико и немного болталось по полу. Госпожа Долиника расстроенно покачала головой, вытащила из ящика острые ножницы, не раздумывая резанула подол, немного подвернула рукава.
– Вот так-то лучше будет, – она одобрительно посмотрела на Надю. – Даворус, подожди еще секунду.
Она достала из сундука старую дорожную сумку, уже изрядно потрепанную, принесла из кухни кожаные мешочки с припасами: картофель, яйца, пирожки с капустой и грибами, помидоры, огурцы, кусок индейки, запеченные в печи мясо и рыбу.
– Это вам на дорогу, проголодаетесь, скажете спасибо, – она ловко сложила продукты в дорожную сумку, в одно мгновение повесила ее на плечо Даворуса. Тот недовольно скривил лицо и злорадно фыркнул.
– Не возмущайся, Даворус! – Госпожа Долиника строго взглянула на сына. – Будут свои дети, поймешь. С человеческой природой трудно спорить. Дети – наше продолжение, мы для них являемся Божественной рекой жизни… река жизни течет бесконечно, ее невозможно остановить.
Долиника не стала дослушивать недовольное бурчание Даворуса.
Она проворно вытащила из серебряной шкатулки, усеянной мерцающими сапфирами, старую связку ключей, бережно сунула в руки Даворусу, чуть задержала ее и мягко с тоской сказала:
– Даворус, берегите себя… будьте осторожнее. В следующий раз я вам еду принесу сама. Если что-то изменится или кто-то вас будет искать, я прибегу к вам и предупрежу. Я думаю, у деда в доме вас никто искать не станет, о нем уже все забыли.
Даворус молча кивнул матери, поцеловал на прощание, крепко сжал Надину руку, Верный зарычал.
– Т-с! – Надя прижала палец к губам и велела Верному: – Пойдем с нами. – Пес побежал за Надей, виляя хвостом.
На улице Даворус остановился и тихо предупредил:
– Будь внимательна и осторожна. Если покажу знак, – он поднес палец к губам, – стой на месте и молчи; если укажу направо, быстро бежим вправо, если укажу налево – сворачиваем налево. Темные тени всюду шныряют, проходу людям не дают, выслеживают государственных преступников.
Надя кивала, отвечать Даворосу она боялась. Каждый раз Даворус приводил ее в леденящий кровь ужас, что-то было в нем отталкивающее и холодное, особенно когда он был чем-то не доволен. Наде казалось, что его интересовало что-то другое, нечто большее, о чем он никогда не говорил вслух. Его карие глаза, всегда внимательные и цепкие, временами ей казались злыми и жестокими. Она не верила своему предчувствию и каждый раз объясняла себе, что сильно ошибается в этом человеке.
– Даворус хороший, госпожа Долиника считает его умным и порядочным человеком, – шептала себе Надя, когда ей было особенно страшно.
Выйдя из уютного, теплого дома, они сразу окунулись в нечто чужеродное, дикое, давящее, неподвластное человеческому разуму, в то, что телу несет болезненное оцепенение, а духу – смертельный ужас. На Надю насел тягостный, утомительный страх, он парализовал ее тело, в голову медленно, до боли противно вползала черная густая пустота. Надя пытливо, с усилием воли, которой почти не осталось, посмотрела на Даворуса, но не смогла произнести ни единого слова. Даворус неожиданно схватил Надю за талию и быстро затащил за угол, Верный забежал следом.
