Они вышли из машины. У ворот их уже ждал высокий пожилой мужчина в традиционном кыргызском колпаке – конусообразной белой шляпе с орнаментом. Несмотря на возраст, Рустам Камбаров выглядел подтянутым и крепким. У него было смуглое лицо с глубокими морщинами, проницательные тёмные глаза и аккуратно подстриженная седая борода. В руке он держал резную трость, но опирался на неё легко, скорее для удобства, чем по необходимости.
– Дедушка! – Динара подбежала к нему и обняла.
– Кенжем, моя маленькая, – улыбнулся старик, обнимая внучку. – Как же я рад тебя видеть.
Затем он переключил внимание на Эрмека и тепло обнял сына. Наконец, его взгляд остановился на Алексее. Что-то в этом взгляде – внимательном, изучающем, словно заглядывающем в самую душу – заставило Алексея почувствовать себя неловко.
– А вы, должно быть, внук Игоря Николаевича, – сказал Рустам, протягивая руку. – Я вижу его черты в вашем лице. Те же глаза, тот же подбородок.
– Алексей Сорин, – представился Алексей, пожимая сухую, но крепкую руку старика. – Очень рад с вами познакомиться, Рустам-ага.
– Вы знали моего деда? – спросил он, удивлённый тем, как точно Рустам определил его родство.
– О да, – кивнул старик. – Игорь Николаевич был хорошим человеком. Честным. Настоящим другом. – Он жестом пригласил всех войти во двор. – Но об этом мы поговорим за столом. Вы, должно быть, устали и проголодались с дороги.
Они вошли в просторный двор, где под навесом из виноградных лоз стоял накрытый стол. За приготовлениями хлопотала полная женщина средних лет в традиционном платье и платке.
– Это Айгуль, моя помощница, – представил её Рустам. – Она заботится обо мне с тех пор, как десять лет назад ушла моя жена, бабушка Динары.
Айгуль приветливо кивнула гостям и вернулась к своим делам. Бакыт, попрощавшись, уехал по своим делам, пообещав вернуться утром.
Они сели за стол, на котором уже стояли традиционные кыргызские блюда – бешбармак, манты, боорсоки, курут, варенье и, конечно, яблоки и персики, выращенные в саду Рустама. Старик разлил по пиалам крепкий чёрный чай.
– Ешьте, пейте, – пригласил он. – Угощайтесь всем, что Бог послал.
Во время ужина разговор шёл о повседневных вещах – о жизни в деревне, о перспективах урожая, о здоровье родственников. Рустам расспрашивал Динару о её работе в музее, Алексея – о жизни в Петербурге. Казалось, что старик намеренно избегает темы медальона и преследования, словно ждёт подходящего момента.
Когда трапеза была окончена и Айгуль убрала со стола, подав свежий чай, Рустам наконец перешёл к делу.
– Эрмек рассказал мне по рации о том, что случилось, – сказал он, внимательно глядя на Алексея. – О медальоне, о людях Карабаева. – Он покачал головой. – Я знал, что этот день настанет. Готовился к нему много лет. Но всё равно он застал меня врасплох.
– Что вы имеете в виду? – спросил Алексей. – Какой день?
– День, когда медальон вернётся на Иссык-Куль, – ответил Рустам. – День, когда начнётся последняя глава истории, которая длится уже восемь веков.
Алексей почувствовал, как медальон на его шее словно отозвался на эти слова – стал теплее, тяжелее. Он достал его из-под рубашки и положил на стол перед Рустамом.
Старик не прикоснулся к медальону, но смотрел на него с благоговением, смешанным с тревогой.
– Значит, это действительно он, – тихо произнёс Рустам. – Тот самый, который твой дед нашёл в 1954 году, а потом спрятал от всех.
