– Позвольте, я помогу.
Она потянулась рукой к голове Тима, осторожно отвела прядь волос в сторону и дотронулась до шишки. Тим замер и, почти не дыша, смотрел на лицо мачехи, оказавшейся рядом с ним ровно настолько, насколько прежде оказывались только напомаженные девицы из салона мадам Лека. И если последние горячо сопели и пахли тяжёлыми виноградными духами, то от Малесты шёл едва уловимый аромат ландышей, но почему-то дурманил он больше, чем мускус и горькие специи.
Тим облизнул сухие губы.
– Вы простите, что я так... ботинком, – начал он, громко сглатывая, чтобы смочить такое же сухое, как и губы, горло. – Мне показалось, я видел у шкафа мышь. Вот и зарядил, а попал по двери.
Малеста отвела руку от шишки на голове Тима и понимающе улыбнулась. И не стала выговаривать завравшемуся пасынку, что от стенки шкафа до двери добрых девять* футов, и так сильно промахнуться мог разве что пьяный или слепой.
– Вы меня тоже простите... за статуэтку. Выгляди вы прилично, я бы никогда... Вы же понимаете?
– Конечно.
Леди Андервуд снова захватила пальцем немного мази и снова коснулась болевшей шишки.
– И спасибо, что никому не сказали правду. Джейкоб бы мне никогда не простил, узнай, что я его сына...
– ...бронзой, – закончил Тим и внезапно накрыл ладонь Малесты своей, отодвинул немного в сторону, на другой ряд волос, и тоном как ни в чём не бывало объяснил: – Вот тут ещё болит. Там тоже синяк?
– Сейчас посмотрю, – смущённо ответила мачеха и высвободила пальцы из-под горячей руки пасынка.
– Проверьте хорошенько. Болит просто жутко. Не видно? А вы поближе наклонитесь. Ещё ближе. Что ж вы меня так боитесь? Я ведь не чужой вам человек...
И Тим снова уставился на мачеху.
Расстояние между их лицами было настолько вопиюще неприличным, что Малеста не выдержала и дёрнулась с места. Да так резко, что не успела разжать пальцы, которыми прижимала непослушные волосы, чтобы те не мешали лечению. Приличной толщины прядь дёрнулась следом, Тим вскрикнул, а Малесте ничего не оставалось как снова начать рассыпаться в извинениях, ведь к шишке на голове наследника семейства Андервудов прибавился ещё и выдранный клок волос.
– Что же вы со мной делаете? – простонал Тим. – Я ведь так до встречи с отцом не доживу...
– Простите. – Малесте снова пришлось суетиться. – Тут пара волосков всего. Вот так зачешете – совсем не видно. – И леди Андервуд, пересиливая себя, вновь приблизилась к пасынку и дотронулась рукой до его головы.
– Об этом тоже отцу не говорить? – спросил Тим.
Малеста кивнула.
Ответ был сродни раскату грома в солнечный день.
– Тогда за вами должок, ведь я храню уже две ваши тайны, а вы мою только одну. Согласны?
Нет. Малеста была категорически не согласна. И не потому, что дала себе слово всегда держаться от сына мужа подальше, а лишь потому, что, как бы ни уговаривала Джейкоба спокойнее относиться к выходкам Тима, сама от пасынка ничего хорошего никогда не ждала. Вот и сейчас невинное на первый взгляд желание помочь быстрее встать на ноги переросло в беседу, полную недосказанностей.
– Тим, – проронила леди Андервуд голосом строгим и даже холодным. – Тимоти... Зачем вы приехали?
На секунду в комнате повисла тишина, и только слышно было, как дождь барабанил по стеклу.
– Я не могу приехать в дом отца? – Пасынок тоже звучал холодно, и даже в зелёных глазах был лёд.
Малеста коснулась ладонью головы, на этот раз своей, как будто снова начало пульсировать в висках на непогоду.
