Тук. Тук. Тук.
Тим снова вздрогнул и заозирался по сторонам.
– Эй, – настороженно крикнул он в темноту, – откроет кто-нибудь или нет? Джонатан!
Но никто к Тиму не бежал, словно никто громкого стука не слышал, хотя тот повторялся и повторялся.
– Ева! – снова позвал Тим. – Джонатан! Сквозь землю вы все провалились, что ли?
Тук. Тук. Тук.
– Да что за чёрт, – выругался Андервуд и, в который раз проклиная и друзей, и тот день, когда решил вернуться в дом отца, шагнул к входным дверям и отодвинул засов.
На пороге стояла молодая женщина, закутанная в латаный серый плащ, в башмаках, измазанных грязью, вся промокшая. Непонятного цвета волосы были собраны в тугой пучок на затылке, лицо было худым и вытянутым, а глаза – печальными.
– Нищим не подаём, – отрезал Тим и собрался было захлопнуть двери прямо перед носом побирушки, как молния вдруг сверкнула не только в небе, но и во взгляде незнакомки. По спине побежали мурашки.
– Мне бы только посушить одежду, – проговорила женщина.
– Я же сказал, мы нищим не... – во второй раз начал Андервуд, но очередная ветвистая молния с треском вырвалась из-за туч, и Тим тут же осёкся и неожиданно для себя распахнул двери пошире, позволяя незваной гостье войти.
Женщина робко переступила порог, огляделась и коснулась завязок плаща, с которого вовсю капала вода.
– Я позову кого-нибудь из слуг, – холодным тоном проронил Тим. – Вас проводят к огню, помогут почистить плащ и дадут пуншу согреться.
– Не стоит, – сказала женщина. – Не стоит так беспокоиться. Вы ведь Тимоти Андервуд, верно? Сын хозяина этого дома?
Тим насторожился. Напросившаяся в дом незнакомка вела себя странно и доверия не внушала. Не воровка ли? И куда, чёрт побери, девался Джонатан? Это работа дворецкого – открывать и закрывать двери, а также следить за тем, чтобы по дому не шастали посторонние личности, а этот усатый пингвин даже не соизволил на стук выйти. А стук-то был о-го-го! Только глухой не услышит.
Завязки на плаще тем временем были развязаны, и с него продолжало капать на пол, а незнакомая женщина смотрела на Тима таким смелым и ясным взглядом, что тот не выдержал и предложил:
– Следуйте за мной.
До малой гостиной они шли, оставляя за собой вереницу из дождевых капель и грязных следов. А когда вошли в комнату, то Тим первым делом шагнул к камину и, убедившись, что сухие поленья занялись огнём, придвинул два кресла, в одно из которых опустился сам, а на другое указал гостье.
Женщина кивнула, осторожно, чтобы не наследить, обошла дорогой ковёр, сняла плащ, присела на краешек кресла и вытянула руки вперёд, к огню. Разгорающееся пламя на секунду выхватило её лицо из темноты, и Тим поёжился. Только сейчас он заметил, что незнакомка была не столь и молода, как ему показалось изначально: при всей своей худобе лицо, однако, было испещрено мелкими морщинками, в волосах мелькала седина, и кожа на руках и шее была слегка дряблой. Под плащом у незнакомки оказалось мышиного цвета платье, без воротничка и манжет, и перекинутая через плечо тряпичная сумка, сшитая крайне криво и неаккуратно.
– Так я вас слушаю, – выдавил из себя Тим, когда с разглядыванием было закончено, сырость в комнате немного сошла на нет, а треск в камине стал таким уютно-убаюкивающим, что начало клонить в сон и глаза принялись закрываться сами собой.
– Меня зовут Бетси, – сказала женщина и потёрла согревшимися ладонями щёки.
