Стоял в сыскном бюро стол. Вызывающе торчала рогатая вешалка для верхней одежды. Промокшие под утренним дождем плащ и шляпа Роальда болтались на рогах, как повесившееся чучело. На широком подоконнике – газеты. Когда Роальд находился в бюро, комната не казалось запущенной. Стулья, по дешевке купленные у разорившегося СП «Альт», угрюмый кожаный диван времен давней хрущевской оттепели, полки со справочниками – был во всем этом некоторый старомодный шарм, бюро походило на консульство или посольство пусть крошечного, но активного государства, воющего со всеми окружающими его странами и народами.
Честно говоря, Шурик не знал, где Роальд хранит оружие и документацию. Особенно документацию. «Меня шлепнут – Лерка вдовой останется, – сказал однажды Шурик Роальду, – а вот если тебя шлепнут – бюро придется прикрыть. Как работать, если никто не знает, где ты хранишь оружие и документацию?»
«Злостный зирпич… Понадобится, найдете».
Обычно немногословный, Роальд время от времени разражался непонятными поэтическими цитатами. Набирался он их у Врача. Леня Врач (по профессии тоже врач), давний друг Роальда, время от времени наезжал в контору. Жил он в городке Т. почти в ста пятидесяти километрах от бюро, ходил в подчеркнуто демократичном (то есть, сильно поношенном) костюм, не признавал галстуков, и, по мнению Шурика, был чокнутым.
«Графиня хупалась в мирюзовой ванне, а злостный зирпич падал с карниза…»
Поначалу Шурик думал, что таких выражений Роальд нахватался в пограничных библиотечках, когда служил на Курилах, – чего только не найдешь в этих маленьких пограничных библиотечках! – но Роальд как-то не укладывался в его представление о много читающем человеке.
«В горницу вошел негр, румяный с мороза!»
К черту! Получу деньги и уеду! Надоели сумасшедшие, дураки, ревнивцы, придурки, умницы и гении, кем бы там они на самом деле ни оказывались.
Роальд поднял голову:
– В горницу вошел негр, румяный с мороза…
Еще бы! Конечно, негр! Что еще мог сказать Роальд? Жаль, не с кем пари держать – Шурик запросто мог вычислить следующую цитату Роальда. Впрочем, черт с ним! Все равно через несколько часов он, Шурик, будет смотреть на мир из окна железнодорожного вагона и глотать баночное светлое пиво.
– Я в отпуске, – сразу предупредил он Роальда.
– Да ну? – удивился Роальд, впрочем, без особого интереса. – С какого числа?
Серые, крупные, холодные навылет глаза Роальда уперлись в лежащую перед ним топографическую карту.
– С тринадцатого, – ответил Шурик.
– Дерьмовое число, неудачное. – Роальд оторвался от карты и неодобрительно покосился на Шурика. – Не надо дразнить судьбу. Зачем тебе это? Тринадцатое! Плюнь. Так не делают.
И закончил:
– Уйдешь с шестнадцатого.
И зачем-то добавил:
– С шестнадцатого хоть в Марий Эл.
– Это в Африке? – глупо спросил Шурик.
– Это в России. Географию отечества следует знать. – Роальд никогда не стеснялся подчеркивать интеллектуальную несостоятельность собеседника.
– Да ну? – не поверил Шурик. – Район такой?
– Республика.
– Богатая?
– Скорее молодая.
– И что там у них есть?
– Все, что полагается молодой республике, – пожал плечами Роальд. – Флаг, герб, гимн.
– А леса?
– А лесов почти нет. Свели.
– А рыбные озера? Горы? Моря?
– Брось! Все давно свели. Гимн есть, флаги пошиты, герб имеется. Чего еще?
– Не поеду. В Марий Эл не поеду. Даже с шестнадцатого не поеду. Зачем мне республика без рыбных озер? И не надо мне про числительные. Я, Роальд, в отпуске! С тринадцатого!
