Парень задумчиво почесал макушку и нахмурился. Люба решила тему не развивать.
– Удивительно, почему я тебя в прежние годы не замечала!
– Не знаю, – чуть подумав, ответил он.
– Ты бы хоть раз знак подал или поздоровался, что ли!
– Ах-ах, Любонька! И знаки подавал, и здоровался, разговор затевал.
Поспелова вопросительно воззрилась на него. Ровесник улыбнулся, дав понять, что попытки с его стороны действительно были.
– Я бы заметила! – расстроилась неприятно удивлённая тихоня.
– Но не заметила всё же! – с грустью рассмеялся он. – Несколько раз рядом с тобой возле стола библиотекаря торчал, комментировал твой выбор. На станции, проходя мимо, здоровался.
– И? – виновато прошептала школьница.
– Ты смотрела сквозь меня и шла дальше, – спокойно пояснил цыган.
– Не может быть, ведь ты такой приметный! Как так получилось? Почему? Мы могли бы давным-давно подружиться! Наверное, шутишь и специально обманываешь!
– Зачем мне это? – усмехнулся брюнет. – Ты никогда не смотришь по сторонам, вот и всё. Даже сейчас, повзрослев, внимания на внешний мир не обращаешь. Всё думаешь о чём-то и сама с собой обсуждаешь. Мне всегда было интересно наблюдать: ты необычная, очень странная и даже загадочная, совершенно ни на кого не похожа. Чудная!
– Это хорошо или плохо? – стушевалась Поспелова.
– Это факт. Смысл горевать о не случившейся дружбе? Не получилось, и ладно. Хватит грузиться, Люба! Зря рассказал, что давно знаю, – вижу, заморочилась! Торт будешь?
– Буду! Где, кстати, такой шикарный раздобыл?
– На хлебозаводе. Сегодня испекли. Только на прилавок выставили, как мне удалось его перехватить, – с гордостью заявил Имир.
– Так далеко за ним ездил?! – в который раз за вечер изумилась девочка.
– С велосипедом это не проблема. Я обещал белый торт с розами и постарался слово сдержать. Порежешь? Думаю, тебе будет приятно сделать это самой, – брюнет ласково улыбнулся и аккуратно подал нож хозяйке.
Люба встала, вырезала два больших куска, взяла тарелку Имира и, подхватив порцию ножом, хотела было приземлить десерт на блюдо, как влажный бисквит соскользнул с острия. Девочка попыталась перехватить ускользающий кусок руками, но у неё не хватило ловкости. Гость дёрнулся помочь, но сделал только хуже. Слишком мягкая консистенция останавливаться не собиралась и, по пути измазав кремом и платье Любы, и тёмно-синий свитер Имира вместе с брюками, хлюпнув, шлёпнулась на пол.
– Вот же горе луковое! – раздосадовалась Поспелова. – Накормила, блин, всех тортиком!
– Да ладно тебе! – начал успокаивать её отличник. – Со всеми бывает! Давай его прямо с картонки ложками съедим?
Тихоня, красная от неловкости, громко фыркнула со смеху. Имир опустился на корточки и принялся помогать ей с уборкой сбежавшего на пол десерта.
– Вся в креме я! И ты тоже! – сконфуженно пожаловалась Люба, вновь выпрямившись. – Сегодня день моего невезения! Всё какое-то не такое!
– Неправда, хороший день. И очень даже «такой»! – игриво прищурился ровесник и провёл пальцами по её животу, собирая жирный слой крема с портрета миловидной Минни Маус.
Девушка тоже потянулась к платью, подцепила указательным пальчиком крем и засунула в рот.
– Вкусно-о-о! – посасывая палец, она прикрыла глаза от удовольствия.
Имир рассмеялся, ещё раз захватил крем с личика Минни Маус, облизал палец, а затем ловко наклонился и поцеловал Любу.
Поспелова, не ожидав такого поворота, застыла и, будто немая, воззрилась в его чёрные глаза, где прочитала достаточно прозрачный вопрос. Она испугалась, но не нашла в себе сил ни отвернуться, ни каким-либо другим способом отказать.
