– Много будешь знать, быстро состаришься. Слушай меня внимательно, – почему-то перешёл на шёпот верный друг. – Сейчас ты вернёшься в школу, там стенд есть с фотографиями наших учителей. Так ты фотку нашей любимой классной руководительницы аккуратненько вытащишь…
– У тебя самого все шарики на месте? Отец настоящий трагический актёр. Он из-за этого вызова в школу мне такую сцену устроит, что злодейства шекспировского Ричарда третьего невинной забавой покажутся. А уж за воровство фотографии Елены…
– Что значит актёрский ребёнок! Слова в простоте не скажет. Чего ты мне дурацким Ричардом голову морочишь? Я предлагаю разыграть прикольную сценку, где главными действующими лицами станут: твой отец и наша Елена Прекрасная. Шекспир со своим «Гамлетом» может отдыхать. Так вот…
…В школе Мишка на цыпочках прокрался к стенду с надписью: «Они сеют доброе, вечное!» Слегка потянул рамочку с фотографией на себя…
И тут раздался стук каблучков. Унимая предательскую дрожь в коленках, он с независимым видом обернулся и к своему ужасу увидел ту, кого в данную минуту желал бы видеть меньше всего. Проклиная про себя футбольный мяч, Макса с его прикольной идеей, он не придумал ничего лучше, чем сунуть фотографию Елене Прекрасной прямо в руки.
– Что это значит, Медведев?!
– Елена Владимировна, меня папа попросил…
– Попросил снять со стенда мою фотографию!?
– Если бы только снять. Вы ещё ему дарственную надпись накатать должны.
– Что я должна сделать?
– Накатать… в смысле, написать что-нибудь на обороте.
– Зачем заслуженному артисту республики фотография с посвящением от неизвестной учительницы русского языка и литературы?
– Моё дело маленькое. Он попросил, я передал. Не хотите, как хотите. – Мишка понял, что в ситуации, в которую он, по совету своего лучшего друга попал, наступил момент, когда пора было срочно «сматывать удочки».
Но следующая фраза Елены Владимировны настроила его на оптимистический лад.
– Что ты, как я могу отказать в такой пустяковой просьбе твоему отцу. Но мы с ним незнакомы. Где же он мог меня увидеть?
– Из-за кулис. У артистов привычка такая. Перед началом спектакля поглядеть в щёлочку на зрительный зал. Помните, вы нас на утренний спектакль про французских коммунаров водили?
– Припоминаю…
– Вот тогда он вас в эту самую щёлочку углядел. А потом дома всё время спрашивал меня: кто такая эта очаровательная дама, что рядом с тобой в кресле сидела?
Вся ахинея, которую нёс Мишка, была явно шита белыми нитками. Но женщины, даже если они классные руководительницы, народ загадочный.
– В театре столько красивых артисток, он мог бы… – запинаясь через каждое слово начала она, – он мог попросить фото кого-то из них…
Не самый лучший ученик пятого «А» беззастенчиво перебил её.
– А он артисток терпеть не может. Ему одной на всю жизнь хватило.
– Хорошо… – Елена Владимировна с опаской, но всё же шагнула в искусно расставленную двумя авантюристами ловушку, – я подпишу. Только не в коридоре. И в учительской неудобно. Выйдем на улицу, Медведев.
Когда придуманная на ходу и блестяще разыгранная беззастенчивым импровизатором интермедия была завершена, он на голубом глазу спросил:
– А заслуженному артисту завтра приходить?
– А как же! – с излишней горячностью воскликнула Елена Владимировна, немного порозовела, но нашла в себе силы достойно завершить эту сценку. – Мы должны с ним поговорить о твоём будущем.
