Штрихи к портрету современника, у которого с детства и по сей день я учился и продолжаю учиться жизни - страница 9

Пришлось воспользоваться его любезностью и усвоить урок внимания и уважения к человеку.

В следующий раз мы обсуждали проблемы современной России. Он считал, что куча непростительных ошибок, сделанных пришедшими к власти гайдаровскими реформаторами, обусловлена их низкой образованностью, и называл их «образованцами».

Как-то раз он позвонил мне и спросил:

– Вы читали? – далее следовало название статьи и фамилия автора – прочтите обязательно, это удивительный бред, получите удовольствие. Да, и ещё. Приходите на следующий семинар, на доклад В.Н. Волченко. Это будет ещё похлеще.

Действительно, доклад профессора МВТУ Волченко был примером мистического использования физики, в котором утверждалось бытие мира и человечества за границей нашего нынешнего «положительного» мира. Моисееву было интересно всё. Он принципиально запрограммировал себя на неприемлемость тезиса: «только так, а не иначе», поэтому ставил на семинаре и такие доклады. Вероятно, с этим также связано было услышанное мной от академика Е.Л. Фейнберга: «Моисеев? Но он же допускает существование Бога». Я защитил Моисеева, вспомнив слова, которые он произнес вскоре после нашего знакомства: «Евгений Давыдович, у нас с вами общая позиция – мы оба не верим в Бога, но оба признаем важную роль религии в жизни общества».

В последние годы Моисеев тяжело болел, много раз оперировался.

– Как Вы себя чувствуете? – спрашивал я его по телефону и при встречах.

– Хреново, – отвечал он. Но был полон идеями, активно работал, выступал. Своими размышлениями об эволюции и будущем человечества он поделился с нами в трех последних лекциях на семинаре в Политехническом музее осенью 1999 года. Читал медленно, но очень ясно. Поразительного мужества и воли был человек.

В семидесятилетний юбилей П.А. Ребиндер удостоился звания Героя социалистического труда – высшего отличия гражданина Советского Союза. Лаборатория, в которой я работал, подарила ему фотоаппарат «Зоркий». Подарок сопровождался стихами. Они, по мнению сотрудников, соответствовали личности П.А. Ребиндера. Он был всеяден. Он жаждал взять от жизни всё.

П.А. Ребиндер

Да, это был не просто человек, ученый, это был фейерверк всего, что только может содержаться в человеке. Чрезвычайно живой, своей походкой, жестикуляцией, словом, лицом и особенно глазами, он привлекал сразу. Говорил блистательно: о науке и людях, с которыми встречался, о женщинах и собаках, о почтовых марках и грибной охоте, о живописи и путешествиях; казалось, не было тем, в которые он не погружался бы со всей страстностью. Единственным исключением были шахматы: «Не может ученый тратить время на это пустое занятие. Надо играть в теннис!». Был всегда первым в застольном веселье. Знал множество острых, иногда сильно соленых литературных миниатюр и любил провозглашать их в виде тостов, и делал это артистично. Был исключительно наблюдателен и остроумен, не пропускал случая пошутить.

Известный физик Блох прислал Ребиндеру статью со своим аспирантом с просьбой представить её для публикации в ДАН (журнал – Доклады Академии наук), подчеркнув, что для Ловли – его аспиранта – желательно иметь публикацию к защите. Ребиндер откликнулся сразу. Он позвонил Блоху и спросил не возражает ли тот, чтобы аспирант в авторах стоял на первом месте, для аспиранта же это важно. Блох не заподозрил подвоха, согласился и попросил добавить в текст еще одну таблицу и третьего автора, Комарова. В результате статья была опубликована от имени трех авторов: Ловля, Блох и Комаров. Как-то просматривая список лиц, выдвинутых на выборы в академию, Ребиндер воскликнул: «Посмотрите, как замечательно фамилии претендентов соответствуют их профессии и претензиям – по отделению Права выдвинуты Строгачев и Филькин»