Сила в тебе - страница 20

Мишу тронула эта сцена, и он со всех сил пытался подавить в себе эти эмоции. В нем было столько сопереживания к этой незнакомой женщине, что ему самому становилось страшно.

– Вера! Как Вера?

– С ней все в порядке. Она тоже тут в больнице, ей намного лучше, чем тебе, милая. Тебя вернули с того света, – снова сквозь слезы, сказала мама.

– Нет,-нет, это ей намного хуже меня, она все чувствовала, понимаешь, всё, – Кира обессилила и попросила воды.

Тут мимо Миши прошла медсестра, входя в палату.

– Вы хотели войти, Михаил Андреевич? – сказала она негромко, не открывая дверь полностью.

– Я, нет, я пойду.

Выйдя на улицу, Миша вдохнул полной грудью свежий осенний воздух. В этот самый момент он точно знал, что его жизнь уже не будет прежней.

Резко очнувшись от жуткого кошмара, Кира стала жадно глотать воздух. Ее матери не было рядом, а по соседству с ней лежала еще одна тяжелобольная пациентка без сознания, кажется, она была в коме.

Кире ничего не оставалось, как просто позвать кого-то к себе, ведь нажать тревожную кнопку у кровати она не могла. Не говоря уже о том, чтобы встать.

Тут в палату вошла медсестра и попоила Киру из трубочки, сообщив о том, что ее мама разговаривает с врачом.

– Мне так жаль, что все это случилось с вами, – сочувственно сказала молодая медсестра, – вам очень повезло, ну не в том смысле. Я имею в виду, что вас спасли, да еще и сам Михаил Котов. Наш герой. Страшно представить, что вам с подругой пришлось пережить.

– Ты зачем тревожишь пациентку, – с угрозой в голосе, сказал Арсений Иванович, следом за ним в палату вошла Надежда Игоревна, держа под руку Веру.

Выглядела она ужасающе. Ее былой живой красоты и след простыл. Все лицо Веры было опухшим от ударов и покрыто розово-фиолетовыми и зелеными гематомами. Руки ее дрожали, а в глазах больше не было прежнего блеска. Вера медленно подняла взгляд на истощенное, больное тело подруги и посмотрела ей в глаза. У обоих навернулись слезы, они молчали какое-то время, затем Кира сглотнула и с трудом, дрожащим и сожалеющим голосом, произнесла:

– Мне так жаль, Вера…

Вера отвела взгляд, вытерла рукавом от больничной рубашки слезы и медленно развернулась. Кира понимала, черт возьми, конечно же, она все понимала. Внутри них обоих была сейчас настоящая буря эмоций: отвращение и злость, жалость к себе и бесконечное угрызение совести. За свою наивность, ну и самое сильное чувство было ненависть, к самим себе и к мрази, которая так поступила с ними.

Кира сожалела, ей, каждой клеточкой было жаль свою подругу, которая заслуживала всего самого прекрасного в этой жизни, но получила самое ужасающее.

Но девушки ничего не могли поделать со случившимся. Оставалось только надеяться, что они смогут преодолеть это и жить дальше. Но у Киры был самый большой смысл жить – это сын Ромка, а вот Вера, с ней все иначе: с родителями у нее отношения не складывались с самого детства, а своей семьи она еще не создала.

Вернувшись в палату, Вера не могла найти себе места, ее сломанная и прооперированная нога была безмолвным свидетелем ее роковой ошибки. Да, она винила себя, каждый раз прокручивая в голове тот разговор, когда она уговаривала Киру поехать с Егором.

Вера осуждала и проклинала себя за такое поспешное решение. В ее голове проносились ужасные картинки издевательств и надругательства: вот он хватает ее за ноги и тащит, приставляет к холодной, грязной стене, наваливается всем весом и очень грубо и больно насилует. А вот он, взбешенный сопротивлением, бьет ее кулаками по всему телу, а затем мочится на нее, без капли сомнений и сожалений.