Первым, как всегда, поднялся Рей. Он сладко потянулся, довольно оглядывая два смуглых женских тела. Высокие груди, гладкая кожа, чувственные губы. Салех аж причмокнул, вспоминая события предыдущей ночи. Он вышел на порог хижины, не утруждая себя одеванием. Тёплое утреннее солнце светило в глаза, заставляя сладко жмуриться.
– Великая героя, тут ваша награду приноси! Забирай!
Услышав голос проводника, Рей открыл глаза и огляделся. Помотал головой и ещё раз огляделся. Глаза опасно выпучились, лицо налилось дурной кровью.
– Гринривер! Херожопая пиздоёбина! Я вырву твой гнилой язык! – от вопля Рея взлетели птицы, а Илая с Ричардом подскочили на циновках, стараясь понять, что случилось.
Ричард выскочил на улицу, на всякий случай активируя способность. И тут же погасил её.
– Ну что, сука, делать будем? А? – нежным голоском, сулящим неземное блаженство, поинтересовался Салех.
– А…
– Любуйся, это наша награда! Народ Унара-Макута, нам, сука, подарил! – пояснил открывшийся вид инвалид.
Ричард тоже выпучил глаза и отвесил челюсть. На самом деле он хотел сказать много чего, но подходящих случаю выражений оказалось гораздо меньше. Потому графский сын был лаконичен.
– Блядь!
Перед домом стояли дети народа Унара-Макута, в возрасте от семи до четырнадцати лет. На каждом был венок из цветов магнолии. На каждом из трёх дюжин.
13. Глава 13
Рей Салех хотел убить Ричарда Гринривера. Он неплохо изучил способности компаньона, и ему было вполне по силам сделать то, что не удалось высшему демону и немалому количеству людей, что вполне могли наполнить средних размеров кладбище.
Ричард Гринривер хотел убить Рея Салеха. Не то, чтобы у него были на это хоть какие-то шансы. Но если вы бессмертны и убивали тех, кто носит прозвище «Палач армий», это делает вас самоуверенным.
От моментальной драки насмерть компаньонов удерживал тот факт, что вставшая перед ними проблема взаимным убийством не решится.
Илая Эджин хотел убить и Ричарда Гринривера, и Рея Салеха. А ещё своего попугая. И себя. И от немедленного смертоубийства его удерживало лишь то, что он не мог определиться, с кого начать. Да и самочувствие оставляло желать очень много лучшего. К божественному желудку прилагалась божественная же печень. Да, репортёр мог выпить много спиртного. Намного больше, чем бессмертный Ричард и частично мутировавший Рей. Хоть поодиночке, хоть вместе, хоть перемноженные. Но главная засада состояла в том, что божественный желудок, способный переварить рельсу со шпалой, и печень, которой нипочём любой объём алкоголя, наутро в сумме давали поистине божественное похмелье.
И потому, когда Илая вышел на порог дома, где Ричард и Рей поливали друг друга проклятиями, вид он имел такой, что все присутствующие разом заткнулись.
Репортёр бросил тяжёлый взгляд налитых кровью глаз на застывших в ступоре компаньонов. Салех рефлекторно встал по стойке «смирно». Чуть погодя Гринривер повторил манёвр приятеля.
Повисло совсем уж неприятное молчание. И даже дети перестали гомонить.
– Так! – припечатал Илая; голос его был сиплым и вкрадчивым. – Вы двое, – палец с грязным ногтем поочерёдно ткнул в молодых людей. – Семей не имеете, о детях не позаботитесь, хорошему не научите!
Оба компаньона, не покидая стойки «смирно», энергично закивали.
– Ты! – палец уткнулся в Херлю, отчего тот повторил позу графёныша и лейтенанта, явно сообразив, что так будет безопаснее всего. – Женат, дети есть, охотник хороший! Прокормишь!
