Синие звезды - страница 9

– Так надо, – огрызнулся Луций, а затем ласково добавил, погладив сына по голове: – Пойми, по-другому я никогда не избавлюсь от своего страха.

– А может быть, тебе этого и не надо? – с мольбой в глазах спросил Гай. —Может быть, просто уедем отсюда и начнем новую жизнь?

Но отец, задумавшись, ничего не ответил.

Они вышли к реке, черная гладь которой блестела в вечернем сумраке.

Лионджа почувствовал, как все сжалось внутри. Дикий страх советовал бежать от этой гадкой воды. Но он не послушался и, пересилив себя, с разбегу прыгнул в реку.

Мгновенная волна ужаса захлестнула сознание. Луций издал дикий, неестественный крик, перепугавший стоящего на берегу сына, а затем застыл, словно статуя, смотря вперед широко раскрытыми глазами. Он медленно начал тонуть, уходя под воду.

Гай заметался, не зная, что предпринять, чтобы спасти отца. Мальчик кинулся в ледяную воду, желая оттолкнуть Луция к берегу, но это было не под силу ребенку. Он упирался, тащил неподвижного отца, захлебывался водой, чувствовал, как сводит уставшие мышцы, как тяжелеет намокшее тело. Труд его не был напрасным. Застывшее тело отца медленно приближалось к берегу. Сделав еще один резкий рывок, Гай, наконец, оказался вместе с ним на берегу и тут же отключился от изнеможения.

Луций все видел и слышал, но его сознание было, словно в тумане. Ему казалось, что вода давит невыносимым грузом, старается проникнуть внутрь, чтобы разорвать на куски его парализованное тело.

Как столетия спустя скажет пророк Айван: «Вода старается вымыть из лионджи его темную сущность, вместе с растворившейся в нем слезой Акилина, но она оказывается бессильна, повернуть вспять произошедшие изменения невозможно».

Луций, вытащенный на берег, постепенно начал приходить в себя. Он по-прежнему испытывал страх, но еще сильнее испытал его тогда, когда увидел лежащего с запрокинутой головой Гая. Он проверил дыхание сына, оно было еле слышным, готовым прекратиться в любой момент.

Последующие дни Гая преследовала страшная лихорадка, не давая тому даже на мгновение прийти в сознание.

Но лекари лишь разводили руками:

– Простуда дело проходящее, – нужно мазать его целебными маслами и ждать. – Он еще совсем молод, должен справиться с хворью.

Но Гай не справлялся.

Обладая огромными сокровищами, некогда украденными у Маклингеров, Луций решил отвезти сына в столицу, чтобы там его осмотрели лучшие лекари, живущие в Энносе. Столичные лекари приходили к ним, и также, не сумев понять, что убивает Гая, уходили прочь.

Пока в один из пасмурных дней к Луцию не заглянул народный целитель Айван. Низкорослый, с тихим, как будто шепчущим голосом, и длинной до пола седой бородой, старик напоминал волшебника, каких обычно описывают в сказках. В народе же его прозвали «премудрым старичком».

Он осмотрел мальчика и, сокрушенно покачав головой, грустно пробормотал себе в бороду:

– Поздно, очень поздно.

– Что поздно? – вскипел Луций. – Вылечи его, я заплачу тебе столько, сколько ты пожелаешь. Ты знаешь, что убивает моего сына?

Лекарь покачал головой:

– Золото тут не поможет. Да, я знаю, что убивает твоего сына, но помочь, к сожалению, не смогу. Вдыхая пропитанный аквомором воздух, его легкие набились этим тугим синим ядом, и в момент, когда он сильно простыл, аквомор растекся, словно варенье в банке, лишив его возможности дышать.

– Ты врешь! —закричал Луций. – Аквомор не может его убивать! До этой простуды Гай чувствовал себя прекрасно.