Синоп (Собрание сочинений) - страница 24

– Господа! – обратился к стоявшим, поднявшийся на мостик адъютант князя подполковник Сколков. – Их сиятельство просит вас в салон отобедать!

– Султан Абдул-Меджид царствует, но не правит! – делился своими мыслями, за обедом в салоне Меншиков. – Он слаб как монарх и всегда находится в плену интриг, сплетен и слухов. Это и облегчает, и затрудняет нашу задачу. Удастся ли нам перешептать английских и французских шептунов, вот в чем вопрос! «Громобой» плавно качало. Чтобы тарелки обедающих не скользили по скатерти, вестовые ее предварительно намочили, но помогало это мало. И если привыкший к качке Корнилов весьма ловко управлялся со своими приборами, то у Меншикова и Непокойчицкого с этим были проблемы.

Абдул-Меджид I

– Увы, – иронизировал князь, пытаясь уже не в первый раз зачерпнуть из ускользающей от него тарелки, – Мы призваны решать судьбы мира, но не можем порой даже накормить самих себя!

28 февраля «Громоносец» причалил к пристани у дворца османлисов Топхане. Капитан-лейтенант Керн выполнил маневр безукоризненно, чем заслужил одобрительный кивок Меншикова. С береговых фортов российский пароход приветствовали салютом. Наши отвечали.

На берегу Меншикова с криками радости встречала огромная толпа греков, болгар и сербов, живших в турецкой столице. Встречавшие порывались, было, нести князя на руках, но Меншиков вежливо отказался от такой чести и предпочел коляску.

Так началось посольство, которому предстояло занять особое место в российской истории.

Свой первый визит Меншиков нанес великому визирю Мехмету-Али. На востоке все важные дела принято решать без спешки, а потому во время первой встречи говорили только о здоровье императора и султана, и их близких, пили кофе да курили кальян.

Второй визит, согласно церемониала, Меншикову надлежало сделать министру иностранных дел Фуад-эфенди, известному русофобу и англоману. Турки готовились к приему русского посла весьма тщательно. Апартаменты министра подготовили к приему со всей пышностью, когда вдруг стало известно, что визита не будет. Удивленный великий визир отправил к князю справиться о причине такого решения:

В ответ Меншиков объявил:

– К Фауд-эфенди я не намерен ездить вообще, как и нее желаю иметь с ним никаких дел.

– С кем же вы намерены вести переговоры? – спросил удивленный посланец визиря.

– Только с Мехметом-Али! – был ответ русского посла. – При этом я хотел бы, чтобы визир встретил меня лично у подъезда!

Демарш российского посла вызвал настоящую сенсацию у местных послов. Ничего подобного никто из них не мог даже припомнить. Всем было очевидно, что затевается какая-то большая интрига.

Узнав о требовании Меншикова, Мехмет-Али всплеснул рукавами шитого золотом халата:

– Но я не имею права этого делать!

Все, затаив дыхание, ждали, что будет дальше. Вскоре к неудовольствию князя выяснилось, что в спешке сборов забыли захватить с собой карту Турции. Ее пришлось выпросить у австрийского генерала барона Гесса. Барон карту дал, но при очередном дипломатическом рауте не удержался от публичной реплики:

– Мне кажется, что русские не к чему не готовы, а потому импровизируют на ходу! Толку от такой импровизации будет не много!

На третий день своего пребывания в Константинополе, Меншиков снова отправился к визирю. При этом одет он был не по форме, а в партикулярное пальто, на голове красовалась мягкая шляпа. На негласном языке дипломатии это значило, что Меншиков наносит не официальный визит, а едет к визирю, что называется, в частном порядке. Но и это не все! Зайдя к визирю, князь даже не удосужился снять с себя пальто, так и оставшись в нем на протяжении всей встречи.