– Как это ни грустно признать, но, кажется, нас загоняют в угол! – еще больше помрачнел Николай I. – Вместо продекларированного посредничества четырех великих держав, якобы стремящихся замирить нас с турками, на наших глазах формируется союз Великобритании с Францией в защиту турок и против нас!
21 сентября император Наполеон, получив телеграфическую депешу о беспорядках и погромах в Константинополе, попробовал перехватить инициативу и предложил британскому правительству перевести в Босфор англо-французский флот, стоявший в заливе Бешик. Лондон и Париж ответили молчанием.
– Царь Николай желает приравнять приход наших кораблей в Стамбул к своему занятию дунайских княжеств! – посмеялся, получив это предложение, Наполеон III. – Мы ему такой возможности не дадим!
А пять дней спустя, 26 сентября, на чрезвычайном совете дивана решено было объявить войну России. Главнокомандующий турецкой армией Омер-паша, собирающий войска в Болгарии, получил повеление – потребовать от русского главнокомандующего, чтобы тот очистил княжества в продолжение двух недель, и в случае отказа в том начинать воевать.
Что касается Николая I, то он, в надежде противопоставить союзу западных держав свой многолетний союз с германскими державами, помчался в Ольмюц, надеясь там договориться с императором Францем-Иосифом. Николая на встрече сопровождал граф Нессельроде, Франца-Иосифа – министр иностранных дел граф Буоль.
Молодой австрийский император, обязанный своим троном русской армии, спасшей его от венгерской революции, благодарностью не отличался никогда. Наоборот, былое унижение взывало в нем об отмщении. При этом Франц-Иосиф откровенно боялся прямого и решительного Николая.
Встретившись, вначале императоры поговорили о приятном.
– Как, мой брат, складываются твои отношения с баварской принцессой? На мой взгляд, принцесса Елизавета прекрасна и является для тебя лучшей из партий!
– О да, моя Сисси – просто чудо! – расплылся в улыбке Франц-Иосиф.
– Ты по-прежнему принципиальный «жаворонок» и просыпаешься с первыми петухами?
– О да, мой брат Николай! Я рано ложусь и рано встаю, много молюсь, и все это ради моей любимой Австрии!
– Молиться никогда не помешает, – кивнул ему Николай I. – Я ради моей России готов пойти и не на такие тяготы. Но давай поговорим о делах скорбных, делах политических!
Лицо австрийского императора сразу потускнело, так как от этого разговора он не ожидал для себя ничего хорошего.
Так оно и случилось. Николай I, памятуя о неоплаченном долге австрийской короны перед российской, буквально брал своего венценосного собрата за грудки. Франц-Иосиф вяло отбивался и старался отделаться общими фразами, ничего конкретного не обещая.
– Да, я помню о том, кому обязан своей короной, но я не желал ради вашей ссоры с турками ввязываться в неприятности с Наполеоном. С Вены хватало не слишком приятных воспоминаний о временах его дядюшки! – заявил он, когда Николай уже припер его к стенке. – Что касается не менее воинственного племянника, то он уже примеряется откусить от нас кусок Италии, и я опасаюсь лишний раз его задирать!
– Но дружественный нейтралитет ты мне гарантируешь? – не отставал Николай.
– Гарантирую! – жалобно выдавил Франц-Иосиф. – Только не дружественный, а строгий!
– Перо и бумагу! – крикнул Николай I. – Да позовите наших министров, будем составлять бумаги!
Последствием совещаний императоров и их министров была сообщенная австрийским правительством Франции, Англии и Пруссии нота, на основании которой иностранные резиденты в Константинополе должны были сообщить Порте, что дворы их убедились личным уверением российского императора в том, что принятие без изменений венской ноты не оскорбляет достоинства Порты.
