Сиреневый «Рай» - страница 15

– Зачем молчать? Ведь есть порядок… Перекличка есть перекличка. Значит, нужно ответить.

Так поодаль и образовалась какая-то особая группа. Не все могли легко отпустить родных из колонны. Куда и зачем сейчас вдруг вызывают их эти люди? Многие крепко держали и не хотели расставаться с близкими. Молодая женщина с грудным ребёнком на руках, услышав имя отца, крепко вцепилась в рукав его пальто.

– Не пущу! Не ходи туда, не надо! – горько плакала она, обхватив его руками. Стоявший рядом юденратовец начал ей тут же нашёптывать:

– Не нужно им перечить, отпустите вашего папу! Формируется группа ослабленных людей, им будут даны подводы. Вы же понимаете, как им трудно идти…

Он тут же силой попытался разжать её руки, но женщина, напротив, сжала их ещё крепче.

Издалека к ним уже спешил на шум здоровенный немец с большой металлической бляхой на груди и с автоматом. Огромная железяка болталась на цепях из стороны в сторону, отчего его облик казался ещё более зловещим.

– Жандарм! – пронеслось по рядам.

Он подскочил и, видя упорство женщины, резко ударил её могучим кулаком в грудь. Та пошатнулась, схватилась за бетонное ограждение моста, но поскользнулась и упала спиной в грязь, прижимая к себе младенца. Немец тут же воспользовался её беспомощностью, выхватил из рук исходящего на крик малыша, сорвал с него одеяла и пелёнки, а потом, углядев внутри розовую ножку, с перекошенным от злобы лицом схватился за неё и с размаху ударил об ограждение моста. Ребёнок как-то хрустнул, замолк и сразу обмяк, а жандарм брезгливо бросил его с моста вниз и пихнул пожилого мужчину, из-за которого возникла эта дикая сцена. Молодая женщина оттолкнула тиранов и с разбегу бросилась с моста за своим чадом. Вдогонку ей прозвучала очередь, послышался истошный крик, а колонна тем временем уже двинулась вперёд.

Когда отобранные старики и больные остались одни, несколько жандармов с автоматами построили их и повели в сторону под мост. Скоро там послышались автоматные очереди. В ответ вся колонна откликнулась горестными вскриками и рыданиями. Но было поздно и совершенно непонятно, за что казнили этих несчастных. Возможно, и вовсе без причины, просто таков был жестокий приказ, или там, куда они направлялись, для всех не хватало места, и каратели избавлялись от лишних прямо по пути…

Юденратовцы ещё громче закричали просительно:

– Поплотнее, пожалуйста, поплотнее! Осталось уже совсем немного! Скоро уже придём! Плотнее!

По правую руку вскоре открылась большая двухэтажная постройка голубого цвета. Марьяся и Хая отлично знали это место. Оно называлось Голубая Дача, раньше они ходили сюда погулять, потому что вокруг был старый живописный парк, приятное место, любимая зона отдыха горожан. Само здание давным-давно, ещё до революции, принадлежало местному исправнику, и когда-то было действительно его дачей. Потом оно перешло к государству, и некоторое время сдавалось как гостиница желающим, а последнее время и вовсе было заброшено.

Сюда и повернула основная часть колонны. Остальных направили по другую сторону дороги в заблаговременно освобождённые немцами от местных жителей дома. Всё вокруг было обтянуто колючей проволокой и больше напоминало тюрьму. Гетто! По помещениям людей разводили юденратовцы. Заняв лучшие комнаты для себя, они наталкивали в маленькие живопырки по несколько десятков человек. При этом в здании не было вообще никаких условий быта. Надвигалась осень, но несчастные люди спали на полу, жили впроголодь и быстро поняли, что дальше будет только хуже.