Это понятие, которым предпочтительно оперирует естественная наука об организмах и за которое она цепляется в видах. Понятие отличается от закона. Но закон обязательно имеет понятие как свою предпосылку. И так, в понятии описательное естествознание настолько же связано с математическим естествознанием, насколько оно разведено. Связь в понятии, насколько она допустима, в то же время устанавливает связь мысли в обеих областях. И поэтому распространение логики на область описательного естествознания пока оправдано. В любом случае методы этой области ни в коем случае не остаются в оппозиции к математическому естествознанию, но рассматривают его как свой идеал, к которому они стремятся и к которому они приспосабливают свои методы.
С гуманитарными науками ситуация иная. Здесь связи не такие тесные, как там. И именно видимость близости соблазнительна и опасна. И питает эту иллюзию суеверие умозрения, проходящего через тысячелетия. Тождество природы и духа, материи и сознания – это вожделенная идея, в которой встречаются спиритуализм и материализм. И снова и снова это не остается надеждой на будущее, но на почве исследований пытаются снять заклятие, которое изгоняет обе сферы. Ввиду этой опасности, которая вновь нависла над нами, необходима осторожность и осмотрительность в размышлениях о том, как и в какой степени логика должна быть допущена к духовной науке. Но не может быть никаких сомнений в том, что эти отношения должны быть востребованы, что должны быть определены их характер, направление и мера.
Руководящей идеей здесь должна быть та, которую мы уже высказали в отношении психологии. Принципы гуманитарных наук не могут и не должны быть наделены логикой своей самостоятельностью, своей индивидуальностью, своим собственным содержанием в большей степени, чем психология. Но предрасположенность к этим основам должна, однако, лежать внутри логики. Здесь сразу же напрашивается мысль, что все науки – это, в конце концов, человеческая мысль. Каким бы правдоподобным ни казалось это рассуждение, мы не должны позволять себе руководствоваться им. Здесь мышление не рассматривается как человеческое мышление. Взаимосвязь можно искать только в понятии познания. И через него ядро правильного, которое лежит в предположении человеческого мышления, оно также встречается без возможности впасть в заблуждение.
Всепроникающее значение математики неоспоримо и для гуманитарных наук. История основана на хронологии. Политическая экономия основана на статистике. Юриспруденция имеет, по крайней мере, один из своих корней в понятии условия. А единство уже является важной проблемой в ней. Религию можно назвать логикой цели. Принцип цели лежит в основе всех ее вопросов. Через цель связаны Бог и природа. Но это не математическая, а скорее биологическая природа, с которой может быть связана цель. Однако это различие не признавалось, не признается. Поэтому, начиная с Аристотеля, наука и знание носят исключительно телеологический характер. На этом основана борьба нового времени против Аристотеля и против цели. И все же цель – это неизбежная, необходимая основа, если она обретается в точном методологическом фундаменте. Таким образом, по своей цели гуманитарные науки сначала связаны с логикой через описательное естествознание. Логика должна определить вид порядка и ограничить его область, в качестве которой, в отличие от законов математического естествознания, понятие цели является эффективным и плодотворным.
