Он аккуратно поднял бумагу двумя пальцами и, обойдя стол, бережно положил перед тремя боярами. Залуцкий недоверчиво посмотрел на неё.
– А не слишком ли мы спешим, уважаемый посадник? – мягко спросил он.
– О, Владыка, дай мне терпения! – Тимофей начал откровенно злиться. – Здесь уже четыре подписи! Это большинство!
– Ростислав – не член Думы, – ядовито парировал Шлёнов. – Его голос не имеет никакой силы.
Глава Радограда снова зло выругался.
– Да поймите же вы, если откажемся, Роговолд всё равно войдёт в город! Но не тихо-мирно, как сейчас предлагает, а после осады, по телам умерших от голода горожан! Нет у нас иного выхода!
– На самом деле, есть один, – тихо, в своей манере проговорил Залуцкий. – Хоть наш дорогой, не обременённый лишним умом Борис Ярофеевич сам того и не понял, в его словах был здравый смысл. Мы можем послать гонца к Владимиру, сообщить ему о сложившейся ситуации. Теперь он законный наследник, и у него есть войско. Пусть не такое большое, но всё же значительное. Он может занять другой берег, создав трудности при осаде. Тогда Радоград не удастся взять в кольцо, и дело может повернуться иначе.
Тимофей опешил.
– Да это же чушь! – выпалил он. – А что до Владимира ехать не одну неделю, а потом ему с войском возвращаться и того дольше – это ты не учёл?! Радонь вот-вот встанет! Он не успеет!
Залуцкий пожал плечами.
– Может, встанет, а может, и нет. Какой будет погода – неизвестно. Это одному лишь Владыке ведомо. Впустить Роговолда в город – значит нарушить все наши законы. А вина за это ляжет на нас. Я на себя её брать не хочу. Если есть хоть малейшая возможность этого избежать – я попытаюсь.
Посадник сжал побелевшие от ярости губы.
– Значит, не подпишешь? – прошипел он, указывая на грамоту.
– Нет, Тимофей Игоревич, не подпишу, – развёл руками Иван Антонович.
– А вы? Оставите подписи? – сверкая чёрными глазами, мужчина посмотрел на Шлёнова и Стегловитого.
– Нет, и мы не станем, – произнёс голова Законного наместа. – Прав Иван Антонович, негоже закон нарушать.
Тяжело вздохнув, посадник опустил голову.
– Видит Зарог всеми своими лицами, я старался этого избежать, но иначе, видимо, с вами не договориться. Может, оно и к лучшему.
Он кивнул Ростиславу.
Тот тут же развернулся и, подойдя к княжеской двери, резко открыл её. Из темноты узкого проёма послышались шаги, и трое стражников, громко стуча сапогами, стремительно вошли в думский зал.
Командующий молча, по очереди указал на каждого из несогласных членов совета.
– Что происходит?! – воскликнул Шлёнов. – Тимофей Игоревич, потрудись объяснить!
Ответа не последовало. Солдаты обошли стол, на ходу выхватывая из ножен короткие мечи.
Всё произошло мгновенно.
Став за спинами бояр, они схватили их за волосы и, практически одновременно, перерезали им горло.
Туманский с Трогуновым побледнели, вжавшись в стулья.
– Убий… – булькнул Стегловитый, но не смог закончить фразу.
Попытавшись встать, он зажал руками рану, но тут же с грохотом рухнул под стол.
Хрипя, схватился за полы плаща стражника, мгновение назад нанесшего ему смертельную рану.
Шлёнов, глядя в равнодушные глаза убийцы, медленно сползал со стула, заваливаясь набок.
Залуцкий, хрипя, рухнул лицом вниз прямо на столешницу. Из его перерезанного горла бурным потоком текла кровь, образуя тёмную лужу, в которой быстро намокала лежащая перед ним грамота.
Тимофей едва успел поднять бумагу со стола, пока её окончательно не залило.
