– Ну вот! – удовлетворённо произнёс он, разглядывая документ. – Теперь можно сказать, что тут есть подписи всех имеющихся членов Думы. Значит, хвала Владыке, решение принято единогласно!
Плохое настроение посадника как рукой сняло. Кое-как вытерев документ о спину хрипящего Залуцкого, он бодро обогнул стол и подошёл к отцу своей жены, Ирины.
– Тебе, Остапка, как первому подписавшему, поручаю честь отнести сию грамоту к воротам и обеспечить новому князю проход в Радоград. Ступай!
Туманский подрагивающими руками взял испачканный кровью приказ. Он медленно, со скрипом отодвинул стул, поднялся и, шаркая ногами, направился к выходу, в тишине, нарушаемой лишь последними стонами умирающих бояр.
– Давай, Бориска, и ты иди, – хлопнул по плечу Трогунова посадник. – В тебе нужды пока нету.
Дождавшись, когда оставшиеся в живых члены совета покинут зал, Тимофей повернулся к Ростиславу и, улыбнувшись, сказал:
– Ну, дело сделано! Знаю-знаю, тебе такое не по душе. Но ты молодец, всё чётко сказал, без запинки!
Командующий стражей опустил глаза, ничего не ответив.
Посадник покачал головой, глядя на тела бояр, лежащие в лужах крови.
– Надоели, спасу нет! Что ни предложи – всё им не так! – посетовал он. – А выбрали бы меня на прошлом заседании – были бы живы! За свою же строптивость и поплатились! К тому, кто стропти́в, Зарог не милости́в! – поучительно добавил он, подняв вверх указательный палец.
Хрипов больше не было слышно. Думский зал погрузился в гнетущее безмолвие.
– Убери это отсюда. Да пусть надёжный человек всё тут вымоет. И за Трогуновым с Туманским ночью приглядите – чтобы не выкинули чего. Люди они слабые, суетливые… Мало ли что с испугу в голову взбредёт.
Ростислав молча кивнул.
Уже покидая зал, Тимофей обернулся и, не скрывая удовлетворённой усмешки, добавил:
– Новое время начинается. Наше время! Больше мы с тобой ничтожным правителям подчиняться не будем.
***
Остап Туманский галопом мчался по тёмным улицам посада. Подкованные копыта его лошади выбивали искры из каменной брусчатки. Поздние прохожие едва успевали отпрыгнуть в сторону, спасаясь от несущегося во весь опор всадника.
Голова Торгового наместа спешил к Бирюзовым воротам.
Морозный ветер хлестал по раскрасневшимся щекам. В горле стоял ком. Перед глазами застыла жуткая картина: бояре, корчащиеся в лужах собственной крови.
Единственное, чего сейчас хотел Остап, – снова напиться. Надраться так крепко, чтобы забыть обо всём, если не навсегда, то хотя бы до утра.
Но ослушаться Тимофея было немыслимо, потому – дело вперёд.
Наконец, Туманский свернул на Торговую улицу, ведущую к главным воротам Радограда. Несколько минут – и он, стараясь унять дрожь в руках, протягивал свиток старшему дозора, мужчине в летах с длинными и густыми, висящими вниз усами.
– Я Остап Михайлович Туманский, – выдавил он, стараясь не показывать волнения. – Глава Торгового наместа и член радоградской Думы.
Старший склонил голову в знак уважения.
– Доброй ночи, Остап Михайлович. Я Сергей, сотник городской стражи, – хрипло представился он. – Чем могу помочь? Если собираетесь покинуть город – не велено пущать.
– Я принёс приказ. Боярская Дума Радограда велит открыть ворота и впустить Роговолда в город!
Сергей молча взял свиток из рук Остапа, шагнул ближе к факелу, прикреплённому к стене, и пробежал глазами по строчкам. Завидев пятна крови на документе, нахмурился.
