Он указал на один из двух стульев у очага. Замёрзший Святослав с удовольствием опустился на сиденье, придвинувшись поближе к источающему тепло огню.
– Ты голоден? – спросил посадник, садясь напротив. – Я могу попросить Аглашку принести что-нибудь. Возможно, остался твой любимый пирог с клюквой.
Рынде очень хотелось есть, но, сделав над собой усилие, он отказался.
– Папа, извини, но времени мало, – опустив глаза, произнёс он. – Пирогов потом отведаем, а сейчас нам нужно поговорить о деле.
Иван Фёдорович тяжело вздохнул.
– Да я понял уже. Прокрался ночью, весь мокрый. Явно не просто так. – Он внимательно посмотрел на сына. – Владимир послал?
– Нет. Я сам попросился, а он отпустил.
– Попросился? – прищурился посадник. – Зачем?
– Княжич хочет начать осаду, отец.
– Я знаю. Мне уже доложили, что он разбил лагерь. Твоему командующему нужен город, чтобы закрепиться. В окру́ге нет других, кроме нашего. Конечно, он начнёт осаду, что ему ещё остаётся? Не в Степь же уходить!
– И ты готов к этому?
– Нет, конечно. Ваш приход стал неожиданностью для нас. Только утром мы узнали о смерти Юрия и Олега и о том, что Роговолд теперь государь. Как мы могли подготовиться? Припасов мало, но неделю, а может, и две, продержимся. До подхода дружины князя. Он разобьёт Владимира и всё кончится.
Святослав удивлённо поднял брови.
– Разобьёт Владимира? – переспросил он. – Ты допустишь это?
Иван Фёдорович пристально посмотрел ему в глаза.
– Допущу. Другого выхода нет.
– Есть! – воскликнул мальчик. – Отец, он законный наследник! Ты должен подчиниться и открыть ворота!
Посадник отвернулся, устремив взгляд на пляшущие в очаге языки пламени.
– Открыть ворота? И что потом?
Святослав растерялся. Ответ казался ему очевидным.
– Что потом? Потом Владимир займёт город, укрепится здесь, а затем прогонит Роговолда и взойдёт на Речной престол!
Посадник хмыкнул.
– Как прогонит? Чем? Дружина Каменецкого княжества гораздо больше того войска, что есть у Владимира! Даже если Роговолд привёл в Радоград лишь часть своих людей – племянник не сможет совладать с ним! Он будет разбит.
– Но укрывшись за стенами… – начал было мальчик.
– Не сможет он укрыться! – отец резко перебил его. – Зима только началась. В городе мало еды! Однажды она кончится, и дальше – голод! Если за нашими стенами окажется ещё три тысячи мужчин с лошадьми – мы не продержимся и двух недель! У твоего княжича есть припасы?
– Что-то есть… – пробормотал Святослав.
– Ты хоть слышишь себя? Что-то? Этого недостаточно! – Наклонившись к сыну, Иван Фёдорович взял его за руки. – Пойми, сейчас ему кажется, что Змежд поможет в противостоянии с дядей. Но очень скоро он поймёт, что спастись здесь не удастся! Ему неоткуда ждать помощи, а Роговолд ведёт большое войско и, если понадобится, подтянет подкрепления с севера. Открыть ворота Владимиру – это самоубийство. Агония, которая лишь отсрочит его конец и вместе с ним погубит и нас.
В комнате повисло молчание.
– Зря он не подчинился дяде. В конце концов, он его родич, не чужой человек, – задумчиво сказал посадник, выдохнув.
– Владимир считает, что Роговолд мог обманом погубить его брата. Он не подчинится ему. Этому не бывать.
– Погубил брата? – переспросил Иван Фёдорович, но тут же махнул рукой. – Хотя, какая разница… Это ничего не меняет. Нужно беречь то, что есть, а не лить слёзы о том, чего не вернуть.
Оба снова замолчали. Какое-то время лишь треск поленьев в очаге нарушал тишину. Святослав не сводил глаз с отца, устало сгорбившегося на стуле.
