Когда же мы оказались на подступи к северным границам, окружающий мир изменился ещё более разительно. Земля была выжжена дотла, а последние поселения, что нам встретились, превратились в обугленные руины. Со временем пропали и они – последняя деревенька, если её вообще теперь можно было так назвать, осталась в шести днях пути от подножья, и занимали её теперь только такие же военные, как мы. Это был последний рубеж. Перед нами предстали Вороные горы. Суровые чёрные склоны, укрытые ослепительно белым снегом.
– Идём колонной по одному. Наша задача – без шума добраться до лагеря. Двое суток в пути. Правила восхождения повторять не буду. А, да, будете много пить, всё отечёт – поссать там так просто не выйдет. И будьте начеку. Всё ясно? – капитан выжидающе окинул нас взглядом и, услышав единогласное «так точно», отдал команду к началу движения.
Утром второго дня воздух рассёк оглушительный свист.
– Засада! – только и успел крикнуть кто-то прежде, чем замолк навсегда. С грохотом на землю прямиком в центр нашей колонны рухнула и разорвалась мина. Воздух заволокла серая непроглядная мгла. Снег заалел от пролитой крови – по земле, насколько хватало видимости, были раскиданы окровавленные части тел моих боевых товарищей. Руки, ноги, внутренности. Как бы я хотел ослепнуть и не видеть того, во что превратилась добрая половина нашей роты. Из этого мира в один миг словно исчезло всё живое. Красивые молодые парни лежали, искорёженные, разодранные, и оседавшая пыль укрывала их будто саваном. У них не было сил на крики и стоны – последние мгновения своей жизни они проводили в глубоком оцепенении, в страшной агонии судорожно пытаясь удержать в сознании хаотичные воспоминания о доме, о детстве, о любимых, обо всём том, что сейчас навсегда ускользало из мира, как пар от дыхания зимой. В ужасе я отчаянно позвал Ридли и Бранда, но мне никто не ответил, и я не видел их за клубами дыма и поднявшейся пылью. Эти несколько секунд после разрыва мины тянулись целую вечность. Рядом со мной рухнул человек.
– Помоги… – прохрипел Петух, дрожащей рукой крепко ухватив меня за штанину. Ему оторвало ноги, и я нагнулся, чтобы покрепче взять его и оттащить, но не успел.
Не прошло и нескольких секунд, как на нас упала ещё одна мина и меня отбросило от Петуха – мы кубарем скатились вниз по склону в разные стороны. Все звуки для меня в одно мгновение растворились в тонком комарином писке. Я не слышал даже звука собственного сердца и толком не понял, как скоро врезался в какой-то камень и остановился. Как рыба на суше, я судорожно хватал ртом воздух, хотя делать этого было ни в коем случае нельзя. Широко распахнутые от шока глаза не хотели закрываться, но в плотном мутно-сером дыме я не мог ничего разглядеть и не мог пошевелиться. Я просто не чувствовал своего тела и боялся, что его попросту нет, а через минуту моё пребывание в этом мире оборвётся. Но пока Тео Тис готовился к бесславной смерти, его тело в отчаянном порыве перевернулось на живот и поползло вперёд, не разбирая дороги. Вдруг в скале под камнем показалась едва заметная расщелина, до которой я из последних сил дополз и скатился внутрь пещеры прямо в грязную лужу, образовавшуюся под этой дырой. Я не понимал, что происходит вокруг, не понимал, что мне делать, но инстинктивно поднялся на едва держащие тело ноги и, пошатываясь, заковылял к самому сердцу горы.
