«В безумии разум твой сгинул… о, горе!
Ужели не видишь, что край этот вскоре
стараньем твоим обратится во прах?
Что сеешь повсюду погибель и страх?
Отравлены мысли корыстью с гордыней,
черны, как гнильё, дух и сердце отныне,
и злоба в глазах, что сияли с улыбкой…
о, звёзды! Да разве такие ошибки
искупишь? С тобой погибает природа —
ты гнусный предатель меня и народа,
который со мной поклялась защищать.
Судить я не стану. Твой нрав укрощать
доверю земле, она пыл твой остудит,
и срок для смирения верный присудит.
В горе будешь спать, а в рассудок вернёшься,
и снова для царствия в мире очнёшься.
Но даже исчезни мы оба с тобою,
всегда дети Эгна должны жить в покое.
Бесчинствам твоим положу я конец.
Пусть после рассудит нас Эгн-Всеотец».
Сказал это Студёный и выдрал из сердца Летней, что стало темнее ночи, её половину от Искры творения. Вместил Хранитель зимы в свою грудь целую Искру, и засиял он заревом новой звезды. Взмахнул он рукой, и Летняя провалилась сквозь землю, растворившись в огне горы, и заснула в глубинах земли.
Наполняла Студёного жгучая сила, да только прежде не знали ни он, ни Летняя, что не мог ни один из Хранителей вынести силу полной Искры творения. Чувствовал Студёный, как мало времени есть у него. Остудил он пылающую гору и сотворил на ней вместо дотла сожжённого леса прекрасные ледяные деревья с красивыми снежными яблоками и травы из тонких ледяных паутинок. Как умел, созидал он и восстанавливал прежний порядок вещей. Искра всё плавила его хрупкое тело пламенем самих звёзд, а он всё творил и творил, дыша полной грудью, как настоящий Бог. Но всё же, как бы ни был Студёный силён, быстро пришло его время, и рассыпался он мириадами дивных снежинок, укрывших весь мир пеленой долгожданного сна. Заснул с горой под прахом Студёного и весь город, и все, кто остались в нём.
Да только разбилась на тысячи дивных осколков и Искра творения вслед за прежним вместилищем – чистым сердцем Студёного, и те разлетелись по миру, осыпав землю хрустальными брызгами. А Художник теперь их ищет по всему свету, чтобы исполнить своё обещание, данное давнему другу, и с помощью Искры творения вернуть северогорье к жизни. Ведь не проснётся Студёный до тех самых пор, пока не покинет Летняя плена заснувшей горы. И не сможет очнуться Застывший город от зимнего долгого сна, не смогут проснуться ни горы, ни воды извилистых рек.
Но, говорят, однажды, когда соберёт по крупицам Художник прежнюю Искру творения, смирит во сне Летняя свой пылкий нрав, обретёт она прежний покой, и земля отпустит её на волю, а тогда и Студёный в момент пробудится.
И говорят о том неспроста.
Ведь только когда примирятся Хранители лета с зимой и вместе, как предначертано, в назначенный час возвратят Эгну Искру – тогда лишь вновь воцарится мир и покроются цветом земли Хрустальных гор.
