Читать онлайн Милана Лаговская - Сказка о Непринцессе-Несмеяне

Сказка о Непринцессе-Несмеяне

Поэтическая повесть

«– Погодите, что Вы сказали? Я же верно услышала?..

– Да, всё так. Антидепрессанты будете пить. У Вас депрессия, хотя и слабо выраженная.

В таких случаях кажется, что в мире должно что-то перевернуться. Магнитные полюса, например. Ну или гроза разразиться, или потолок упасть, а пол – рухнуть.

Но ничего не случилось: видимо, за сегодня я не первая, кому врач-психиатр это говорит: «Назначаю Вам антидепрессанты».

– А… То есть антидепрессанты лёгкие, да? Ну раз слабо выраженная.

– Не бывает лёгких или тяжёлых. А вот дозировка разной может быть.

Пол на месте, потолок тоже. А вот голова кругом. В неё это не укладывается. А уложится ли это в голову родителей, непонятно».

Эту запись я откопала в своих заметках, когда, уже спустя год после этих событий, от нечего делать читала переписки, зачитанные до чёрных дыр, и чистила память на телефоне.

Оговорюсь сразу. Если вы думаете, что эта книга будет мрачной и депрессивной, то вы… будете правы, но процентов на 5. Потому что как написать о том, о чём так сложно говорить, не раскрыв трудностей и преград.

Но не закрывайте книгу сразу на первой странице. Это не излияния страданий и нытья. Это поиск света и выхода (который есть даже из пасти льва, да ещё и не один). Но тогда, в марте 2020 какого-то года мне это пока было не ведомо.

Скажи мне кто-нибудь о том, что мои заметки и отрывки из переписок станут чем-то большим, я бы грудью закрыла телефон и с шашкой наголо кричала бы: «Это моё!!! Не трожь мою душу!»

Ну а после стало ясно, что переживания – не только мои. Они и родительские, и дружеские – с ними-то я щедро делилась горестями-печалестями. Да и в мире, на самом деле, от депрессии страдает 350 миллионов человек. А треть из них даже не обращается за помощью.

Если Вам сейчас грустно и больно, внимательно читайте заголовки. В них я вынесла дисклеймеры, например, «читать только в здравом уме и трезвой памяти». Пропускайте эти главы, как страшный сон. Не надо вам такое, да ещё и на ночь.

А если вам всё также не терпится узнать, что же в них было (потому что запретный плод сладок), то обязательно заложите палец на этой странице. Потому что ниже будет очень важная мысль.

У меня нет психологического образования. Я даже филфак ещё не окончила. Там, конечно, у меня были психология и педагогика (а сейчас я пишу это, параллельно читая билеты к зачёту), но их я благополучно либо прогуляла, либо проспала. Да и рассказывали на них всем давно известные вещи. Например, вы представляете, но у нас есть… Память! Вот это да.

Ну всё, поёрничала, теперь – к главной мысли. К ней я пришла, пока писала эти строчки.

Выход есть всегда. Даже из палатки и пасти льва есть выход, и даже не один.

Во-первых, все эти строки я печатаю. Значит, это не записки, а… запечатки? Может быть. Пусть будет так.

Запечатки. А что? Мне нравится.

Люблю придумывать новые слова. В детстве изобрела контролярус (музыкальный инструмент, по звуку напоминающий гулкое, как контрабас, стекло, а по форме – свирель из стекляруса) и бельвинницу (разумеется, место, где хранят постельное бельё).

А всё, что выходит из моих рук или из-под пера, я называю фрикоделками. Как фрикадельки, фрики и поделки.

Могла всё это дело озаглавить «Моя голова – перекрёсток железных дорог». Только тогда пришлось писать про Башлачёва, а писать о его песнях немного грустно. Да и надо придумать что-то своё.

Записки сумасшедшего – уже есть. Записки на манжетах – тоже написаны. А это будут запечатки на телефоне и ноутбуке.

Название родилось из сказки, которую я пишу.

То, что я зову сказкой, вовсе не выдумки, а реальная история. Просто сказка – вещь добрая, мягкая, можно про самые страшные вещи нестрашно рассказать.

«А начиналось всё довольно незаметно…» Так я начинаю свой рассказ уже не впервой. Эту историю я пересказывала друзьям, родителям,

Мне просто не захотелось в один прекрасный день сентябрьский день начала второго встать с постели. Вот прям типичный симптом, что-то должно насторожить, но не насторожило.

Да ну, ерунда какая-то. С кем не бывает. Встала, накрасилась, постаралась улыбаться, улыбнулась и пошла.

А после этого было вот что.

Ночь. Абсолютная тишина и темнота. В блоке никого. Пусто. Душно, форточка открыта на проветривание.

И тут – мысль, как будто бы занесённая ветром из этой форточки: а не сигануть ли мне с 12 этажа? Ой, а в косметичке ножницы лежат, а не порезать ли ими руку.

И сразу после этого наваждения: откуда это? И, главное, зачем?

На какое-то время мысли улетели, чтобы вновь вернуться в декабре. Началось с обычных мысленных описаний того, как я уйду (почему-то я всегда произносила это иносказательно, как будто боялась самих слов, да и звучит это метафорически).

А до этого были неразделённые любови, проверка дружбы моим характером, кризис второго курса.

Что такое депрессия?

Об этом написана куча статей, а люди всё равно не понимают, что это такое, пока сами не столкнутся. А как представишь, что из мира выключили радость, включили автоответчик, который на репите повторяет одно и то же?

«Ты никто,

звать никак,

в голове бардак,

в сердце тьма,

в мире мрак».

Прямо репчик, йоу.

Можно долго вспоминать и лелеять воспоминания о счастливом детстве, о трудном переходном возрасте, о том, что никто не хотел со мной дружить…

Но в педагогических целях делать этого не буду. Ещё чего. Я же обещала, что нытья не будет. Поэтому выдумала вот что.

Расскажу-ка я лучше сказку. А сказки должны кончаться хорошо. По крайней мере, детские.

Говорят, что если ты что-то понимаешь, то способен это объяснить шестилетнему ребёнку. А лучше всего дети понимают именно сказки.

Так вот, жила-была маленькая принцесса. Когда она появилась на свет, всё королевство безумно сильно обрадовалось, потому что ребёнок был долгожданный и любимый уже тогда, когда крохотное тельце барахталось и толкалось в мамином животике. И назвали ту принцессу Миланой. Потому что очень милое было у неё личико. Как у матрёшки или куколки.

Принцесса Милана в детстве гуляла, смотрела мультики и никак не могла прижиться ни в одном из садиков. То там каша не вкусная, то воспитатель строгая (конечно, то, что взрослые бывают очень-преочень строгими, принцесса знала, бабушка у принцессы всю свою жизнь была педагогом, а когда была помоложе, от стука её каблуков приходили в благоговейный ужас школа, продлёнка и политехнический колледж), то дети задираются. А посмеяться было над чем: принцесса эта была настоящей плаксой. Чуть что, сразу в слёзы: колготки – кусачие, свитер – колется, картинка – не раскрашивается, конкурс – не выигрывается, эстафета – не бегается, дети – обзывают плаксой-ваксой, и, самое ужасное, в тихий час надо спать.

Только принцессе этой «повезло»: она очень часто болела. Чуть только почувствует, что сил её принцессиных нет, сразу раз – и болеет. А болела принцесса знатно – с температурой, всё как надо.

Так и получилось, что особо друзей заводить она не научилась. Но ничего, может, в школе всё получится?

А в школе завёлся страшно вредный орк Никита, с которым принцессе пришлось сражаться вместе со своей мамой, мамой орка (да, и у орков мамы бывают). И вечно этот орк задирался и дразнился. Но самое противное, так это то, что он на свою, на тёмную сторону

Что поделать? В школе плакать нельзя – там смеются и ругают. Дома скажешь, что плакала – будут вздыхать и устроят беседу на час, что плакать нельзя.

Ходила принцесса в школу, там её не то чтобы сильно любили одноклассники, вовсе не принцы и не принцессы: мало того, что плачет, так ещё и учится хорошо и учителя её любят. Может быть, ей отличные оценки ставят, чтобы она не плакала. Или потому, что она плачет, ей пятёрки так и летят в дневник.

А принцесса не хотела никого разжалобить. Просто плакала она от несоответствия мечты и реальности.

И тогда принцесса сковала себе броню и перестала плакать. Ходила себе в школу, улыбалась и смотрела на мир по-королевски. То есть хладнокровно и с полным достоинства взглядом.

Смелость на словах немного стоит —

Я решилась, и теперь мне не до смеха:

Оттого, что жду и не дождусь героя –

Я влезаю в старые доспехи.

Я почти не выросла из них —

Только руки длинные из лат.

Стала старше я героев детских книг —

Жаль, что детство не вернёшь назад.

Помню клятву, слыша звон клинков

(Только знать бы точно: друг иль враг):

До царапин, ссадин, синяков

Бить, не отступая ни на шаг.

Быть мечтала рыцарем со шпагой —

Мне велят не драться и играть в принцесс.

Ну, а мне не занимать отваги.

А играть в принцесс – нет интереса.

И я снова надеваю латы.

Знайте, это не моя вина.

Знайте – я не виновата.

И во всём вините Крапивина.

Да, тяжело оставаться принцессой, когда вокруг ни одного рыцаря.

А потом принцесса поступила в институт, подросла и поняла, что не одна она на свете самая умная и прекрасная, что будут люди и поумнее. И вдруг почувствовала она, что никакая она не принцесса, а самая обыкновенная девочка-девушка. Так и будем её называть дальше – непринцесса.

И стала не-принцесса горевать и себя со всеми сравнивать. И что-то как-то так получилось, что все сравнения не в её пользу: пока она в школе на пятёрки училась, да ничего не кто-то интересными вещами занимался: программирование, танцы, рукоделие, космос да мало ли чего. И какие компьютерные игры сейчас в моде,

А в довершение принцесса посмотрела на себя в зеркало, увидела вместо девочки-припевочки уставшую девочку, разглядела в зеркале кривые ноги,вздернутый кончик носа, брови, которые растут как им вздумается, широкие плечи и бёдра, из-за широких плеч – сутулые лопатки, губы бледные, как у бледной моли и пальцы короткие, не музыкальные. В общем, внешность заурядную увидела принцесса и пригорюнилась ещё больше.

А потом принцесса Милана стала вспоминать, кто её, и когда за её почти двадцатилетнюю жизнь обидел. А список вышел большой-пребольшой:

Во-первых, садовские (читать: садистские) одногруппники и не менее противные одноклассники (всех поимённо я перечислять не буду), которые дружить не хотели, потому что завидовали;

Во-вторых, тут уже без имени не обойтись, на орка Никиту, который весь класс против настроил, и на гоблина Гришу, вредного и пронырливого, с которым приходилось сидеть за одной партой и с которым принцесса имела свои счёты.

В-третьих, на маму-королеву, что она воспитывает из неё человека, а воспитание иногда требует крайних мер, особенно со строптивой девчонкой, которая не хочет заплетать по утрам косы и перестать, наконец, закатывать истерики в магазине игрушек, будет ровно писать палочки в прописях и вовремя выполнять домашнее задание.

В-четвёртых, на папу-короля, который всё время пропадал на работе (тяжело быть королём: вечно эти подчинённые министры – вот вроде бы взрослые люди, а понять не могут, что на работу надо приходить вовремя и по форме, и шпагу вовремя на склад сдавать. Да ещё и перед Премьер-Министром надо всю отчётность представлять. Всё-таки мы в современной сказке живём, куда без бюрократии и документооборота).

В-пятых, на Вредного Рыцаря, по совместительству двоюродного брата, с которых принцессу вечно сравнивают. А потом Вредный Рыцарь вырос и сейчас учится на моряка (но планирует стать пиратом). Получается с переменным успехом (ох уж эта математика с сопротивлением материалов). Но когда Рыцарь-Моряк был помладше, на него нахвалиться не могли. И читает он много, и танцует хорошо, и поёт, и вкус у него, у мальчика!, хороший. А ты вот в ритм не попадаешь, через слово запинаешься и ровно аппликацию склеить не можешь. Ужас.