И Свава провалилась в беспамятство, а когда очнулась, уже вставало новорожденное солнце. С удивлением она обнаружила, что снег на поляне вокруг неё растаял. Алтарь, на котором ещё мигали красные угольки, ещё был раскалён, но рядом больше никого и ничего не было. Свава поднялась на ноги и поняла, что полна сил как никогда. Она ни капельки не замёрзла, хотя пролежала на земле столько времени. Пора было возвращаться обратно, дом старой Нэньи на опушке леса за оградой деревни теперь её.
Больше Сваве нельзя приближаться к жилью других людей — она вернулась из заколдованного леса и теперь не принадлежала к миру живых или мёртвых. Полное одиночество. Вот цена, которую платили за силу. И лишь одна из немногих.
На рассвете люди её уже ждали. Так уж было заведено, что когда умирала старая ведьма, а молодая уходила в лес, наутро все от мала до велика высыпали за околицу, чтобы узнать, что будет дальше. Пусть и сильна была новая вера, а помощь от ведьм люди принимали до сих пор, и была в них нужда. За местью ли шли к этим женщинам, любовью или исцелением — всех они привечали.
Утро после Йоля было волнительным, но в этот раз страхам жителей не суждено было сбыться. Вот уж из леса вышла тёмная фигурка, вот уж зашла в дом старой Нэньи, вот затеплился там огонь. Теперь это дом Свавы, и когда-нибудь она возьмёт ученицу и себе.
— Ты лгал мне!
Сигюн вывернулась из объятий Локи. Она стояла посреди поросшей вереском поляны, и сладкий медовый аромат разливался в вечернем воздухе. Но теперь, вместо того чтобы навевать мысли о любви, он раздражал ноздри.
— Сигюн, я не…
— Замолчи, Локи, ты достаточно уже наговорил!
— Таковы наши обы…
— Замолчи! Ты не в Йотунхейме, Локи, ты в Асгарде, и… — Сигюн замолчала, губы сжались в тонкую жёсткую линию. — Я не стану твоей женой.
И она скрылась в молодом лесу, оставив Локи в одиночестве. Молодой бог только стиснул кулаки от досады, и ароматные цветы вокруг него скорчились, будто от прикосновений пламени. Зря он завёл сегодняшний разговор, мог бы и солгать, и всё было бы хорошо. Но вместо этого он решил, что будущая жена должна знать о… обо всём.
Только не говори, что ты не был к этому готов…
Локи вздохнул. Всё будет хорошо, сейчас он догонит Сигюн, заговорит ей зубы, и они помирятся. Что он, не найдёт слов, чтобы очаровать женщину? Что они там любят? Цветы? Золото? Это же так всё просто. Локи улыбнулся сам себе, и исчез в сумраке, лишь дрогнул на мгновение воздух, точно был раскалён…
…Локи нашёл Сигюн в месте, где она часто любила оставаться одна. В садах Идунн была укромная тенистая полянка с весело журчащим ручейком. Там солнечные лучи подсвечивали воду, и она горела как чистое пламя. Соловьи в ветвях никогда не прекращали петь, а цветы никогда не вяли. В сумерках эта полянка была прекрасна, и о ней мало кто знал, разве что сама хозяйка этих мест, да одна парочка. Именно здесь когда-то давно (по меркам людей) Локи впервые поцеловал Сигюн, и именно здесь впервые звучали слова любви.
— Я не хочу говорить с тобой, Локи, — Сигюн встала с мягкой как шёлк травы и скрестила руки на груди.
Она уже не плакала, а следов слёз на красивом лице как не бывало — чудесная вода из источника стирала все горести, стоило ей умыться.
— Но
я
хочу поговорить с тобой, Сигюн, — Локи обворожительно улыбнулся.
Не нашлось ещё во всех мирах девы, которая смогла бы устоять перед этой улыбкой, смогла бы не зардеться от одного только голоса. Но Сигюн была хоть и мягка нравом, но горда, и не подала сейчас даже вида. Больше всего она напомнила сейчас Локи холодный горный хрусталь, кристально чистый, но такой же неприступный как осколок льда.
