– Ты чего так долго? Мы ужо подумали, что ты того…
– Чего того?.. – не понял Мусик.
– Ну, того… – И брат, прищелкнув зубами, указал глазами вверх.
– Чего? Я? – побагровел Мусик.
– Ну… того… от-тошёл… – Брат старался не смотреть ему в глаза. – Прихворнул чем или того хуже. Одним словом, плохо тебе…
– С чего вдруг забота такая – а!? Вы же спите и видите, как меня поскорее на тот свет отправить!
– Да ну что ты! Бог с тобой! Мы тебя гораздо б…ближе видеть желаем, на троне да с супружницей. Ведь окромя тебя за честь роду и постоять некому! Я всё больше по наукам ведаю, а Лёшка по искусствам. А тут бой предстоит вскорости, а ты хандрить удумал!
– Бой, говоришь? И это – радостная новость?! У-бью!
– Ой, не горячись, послушай только. Бой-то не бой, всего лишь поединочек малёёёханький! Да и тому одно название. За право руки и сердца царевны Василисы твоей ненаглядной. О седьмом дне месяца Травя намечен. В день рождения царевны. И танцы там будут с вечера, гулянья всякие. Чем не радостная новость?
Мусик застыл как вкопанный. Послышался ик. Федул обернулся по сторонам.
«И чего это Муська разикался? Может, от страху? – подумал он. – Не… Послышалось».
Мусик медленно опустился на кровать и потребовал подробностей. К окончанию рассказа в голове прояснилось. А в желудке заурчало.
– Призвать ко мне придворных чародеев! Да побыстрее! А теперь все вон!
Федулка поклонился и краем глаза заметил у кровати башмачок, расшитый серебряной тесьмой. Он украдкой глянул на занавеску. За ней что-то шевелилось и мелко дрожало.
Он улыбнулся: «Ну надо же! А башмачки как у моей Стешки! А у нас-то с братом вкусы схожи! Видать, тоже кого-то из знати притащил! От того и недоволен, что потревожили. Ай да, Мусик, ай да плут!»
И он, подмигнув брату, удалился.
«Нервный тик, что ли?» – подумал Мусик, глядя, как у брата глаз задергался. Но додумывать не стал, мысли уже неслись в другом направлении.
Он радостно потирал руки. Утро задалось.
За занавеской послышался грохот тела.
«Ну вот. Опять обморок. У – бабы!»
***
Чародеи собрались в приёмной зале и уже с полчаса ждали появления Мстислава, нервно расхаживая с места на место. Каждый старался придать своему образу напыщенный и таинственный вид, дабы оправдать звание волшебника. Маги изрядно нервничали, не понимая, отчего Мусик их разом собрал, ещё и в столь ранний час, что было ему несвойственно, ибо «ранний час» у него начинался с полудня, благодаря чему и их «утренний час» начинался тогда же. Но то жалование, которое они получали при дворе, стоило «некоторых» неудобств.
С исчезновением магии и чародеи тоже исчезли. И за любое мало-мальское проявление волшбы предлагалась щедрая плата. Люди хотели знать своё будущее, стать богаче, красивее, моложе и готовы были поверить в кого угодно. Появилась куча плутов и мошенников, выдающих себя за знахарей, ведунов, астрономов и кудесников. И чародеем стало быть не только модно, но и очень выгодно. Особенно ежели повезёт и в придворные чародеи попадёшь на полном окладе и содержании.
У Мусика таких вот ведунов был целый штат ввиду того, что страх в нём имелся о судьбе рода своего, о своей в частности. Он был наслышан о несчастной судьбе предков своих, о мужчинах, погибающих в расцвете сил. Говорили, что это некое проклятье, которое наслал Кащей на род их, когда в подземелье сгинул. Но подробностей – отчего, что и как – никто не знал.
