– Жвачку он из него сделает – это ж надо ж, живым к Кощею на обед угодить! Редкое явление! Кощей очень будет доволен! Даже жаль парня – живой жвачкой стать!
– Туда ему и дорога – в помощники всё равно не годится. Не успел ни экстрасенсом, ни колдуном стать. Его домовой как-то раз случайно приволок на бессовет, а он и зазнался после этого! Контактёром стал себя считать. А наши пешки подогрели его в этом мнении! Думали воспитать, выучить, а он раз – и тут оказался! Неуч, одно слово! – бес злобно пнул бочонок.
– Так бы сразу и сказал – мы бы и не охотились на него. Смысла нет! – бесы, равнодушно посвистывая, покатили на своих бочках в разные стороны.
Старший бес слез со своего постамента и начал приводить себя в порядок: хвостом встряхнул, бородку козлиную распушил, губами фигуры разные повыделывал. Совсем бдительность потерял!
А бесы со всех сторон тихонечко налетели и давай молча за Колю драться: бороды дерут друг другу, рога выламывают.
Повалилась Колина бочка на бок, мальчик тихо-тихо выбрался из-под неё и в другую незаметно спрятался.
Обнаружил Старший бес потерю, взвыл нечеловеческим голосом, так что бесы во все стороны разбежались и стали Колю искать.
Искали-искали, да не нашли.
Поднялись на бочках своих на поверхность трясины, бросили их на берегу да и разошлись.
Врач задумчиво изучал результаты обследования.
– Оба симулянты! Первый симулирует амнезию, хотя и без того является откровенным шизофреником. Зачем симулирует? Натворил дел и принудительного лечения боится? Но не похоже, чтобы такой простак сознательно на обман и тем более на похищение человека пошёл. Поэтому он или не простак, или… Что ж, если «в тёмную» парня использовали и подставили, то… И впрямь Иван-дурак получается. Второй здоров абсолютно. Но этот сон: «Ты должен меня освободить – помни!» И ведь не расскажешь никому, чтобы посоветоваться. Придержать обоих «для более полного обследования»? – И задержал подозреваемых ещё на пару дней.
Мнень нервно изучал Уголовно-процессуальный кодекс.
– Как их оставить вместе? Ивана в разряд обвиняемых не переводят, а Философ застрял надолго. Обоих навсегда в «психушку»? Сказка не получится. Ивана тоже за решётку? То же самое! Надо искать путь к свободе Философа. Что там у него? – Мнень засунул голову в сейф оперуполномоченного уголовного розыска и вчитался в дело. – Тётка его поймала, когда он деньги ей дарил! Умысел на кражу был, преступное деяние – тоже: в том, что кошелёк вытащил, а не подобрал, сам признался! Но потом-то – деятельное раскаяние, которое всё меняет. Тётка, правда, не подтвердила. Ну что же, я сам в шоке от этого, но придётся у неё совесть растормошить – пусть правду следователю рассказывает и перед жуликом извиняется. Чем только из-за Ивана-дурака не приходится бесам заниматься – даже совесть у жадин будить! Уволят меня за это или премии лишат. Надо не забыть её Хвастун-бесу передать потом, чтоб он её за «подвиг» воспел и самоправедностью заразил. Это ей совесть назад усыпит.
Когда Ивана и Философа привезли назад в изолятор, им выдали личные вещи и сообщили:
– Свободны!
Коля еле волок ноги от усталости, но не останавливался ни на минуту. Боялся – вдруг трясина волхования опять затянет его.
– Скорей уйти как можно дальше! Хуже быть уже не может!
– А может, и может! – домовой бес вновь нарисовался рядом. – Глядь-ка, ты – с твоим-то прошлым! – волшебную трясину миновать умудрился. Её даже я стороной обхожу! В тех бочках столько нашего брата томится! Знал бы – содрогнулся бы!
