Молодая семья, с кем случай так странно свёл его, разделяла судьбу сородичей, ничем не выделяясь среди них. В тот памятный день феррах возвращался с конной прогулки. Он давно не брал с собой сопровождающих, как того требовало его положение – устав от неискренних слов и льстивого преклонения, он предпочитал одиночество.
Феррах спешился и неторопливо шёл краем редких зарослей. Чуть поодаль, на поле, покрытом стрельчатыми всходами маиса, были видны согнутые спины рабов. Сонная истома разливалась в горячем неподвижном воздухе. А потом всё произошло в мгновения: ребёнок в тростниковой плетёнке, змеиная голова над ним и яростное шипение…
У него в руках не было ничего, кроме повода. И он сам не понял, как голой рукой отшвырнул гадину от младенца. Но змея оказалась стремительнее – плоская треугольная голова ударила в плечо, и руку прокололо короткой болью. Потом он смутно сознавал, что его окружили люди, кто-то надрезал ранку, высасывал яд вместе с кровью.
Когда наббилаху доложили о случившемся, он немедленно прибыл в дом ферраха. Выслушав доклад лекарей и высказав любимому слуге слова сочувствия, он всё же дал волю гневу.
– Как смел ты рисковать своей жизнью! Ради кого?! Весь их поганый род не стоит твоего ногтя!
И распорядился немедленно казнить мужа и жену вместе с их выродком. Почтительная, но настойчивая просьба ферраха спасла их.
– Мой господин! Я и без того раскаиваюсь, что был так неразумно опрометчив. Видно, солнце напекло мне голову. Но прошу моего высокого господина отменить своё распоряжение. Иначе мой поступок выглядит и вовсе глупо.
– Пусть будет по-твоему, – с неудовольствием согласился наббилах. – Но если хочешь наверняка сохранить ничтожные жизни, тебе придётся поскорее выздороветь.
Феррах, действительно, и сам не понимал своего порыва. А родители ребёнка стояли на коленях перед воротами его дома во все дни, пока смерть опаляла ферраха своим дыханием, сухими губами непрерывно шептали слова молитв. Гооруни считались колдунами. И неизвестно, что отвело от ферраха близкую смерть: старания лекарей и страх казни или умелая и своевременная помощь рабов-гооруни, их молитвы-заклинания.
Когда феррах велел привести их в дом, они снова упали на колени, простёрлись перед ним.
– Идите домой, к своему ребёнку, – сказал феррах.
И тогда женщина вдруг распрямила спину, робко потянулась к нему: – Дайте мне вашу руку, светлый господин…
Она не смела поднимать на него глаза, подавать голос, прикасаться к нему, и стражник за её спиной шагнул вперёд, по-змеиному запела сабля, выходя из ножен. Отстраняющий жест остановил его. Феррах протянул женщине руку.
Странным было её гадание. Она говорила о необыкновенной любви, сулила долгое счастье. А большие тёмные глаза были полны печали.
– Вот этот редкий знак, – она коротко прикоснулась к ладони, – он укажет вашу возлюбленную, светлый господин. Верьте, помните – сама смерть не порвёт нить судьбы… – совсем странными словами закончила она гадание.
А тонкий шрам, возникший на месте укуса, обладал странным свойством. В нём возникал лёгкий зуд, когда ферраху нужна была осторожность, когда рок нависал над ним.
…Будильник взорвался дребезжанием в тот миг, как в его сознании вспыхнуло пронзительное ощущение потери. Опять этот сон. Будто кто-то разворачивает полотна чужой жизни, чужой любви, эпизод за эпизодом. Чужой?.. Вдруг пришло сомнение, и он вскинулся испуганно – что сон, что явь? А если вообще всё приснилось, и на холсте не её лицо?
