Правда, чтобы добраться до врача с большой буквы «В», мне необходимо найти шарлатана хотя бы с маленькой буквы «ш».
– Способ известен, – кивнула темно-русая девушка. Звали ее Ядвига. – Вот только еще ни одной русалке не удалось снова стать живой.
– И какой это способ? – заинтересовалась. Адреналин адреналином, реанимирующие машины реанимирующими машинами, но лучше иметь про запас план «Б» по законам волшебного мира.
– Надо, чтобы юноша жизнь свою тебе отдал. Добровольно. И бескорыстно, – поведала Лебедка с улыбкой.
– Не поняла. Это как? Суицид, что ли? – в замешательстве переспросила. Меня, конечно, не поняли. – Или ритуал? Жертвоприношение?
– Любовь это. Светлая, бескорыстная, жертвенная.
Ну естественно. В сказку же попала. Как же в ней без этого. Еще поцелуй любви, сделанный в Диснее, вспомните, и меня стошнит.
Ладно. Возвращаемся к плану «А». Домой, в больницу и адреналина мне побольше. Можно прямо в сердце, как Бэлле.
– Но ни одной русалке еще не удалось ожить, – повторила Ядвига. – Парням мы любы: красивы, веселы, беззаботны. Все они клянутся в любви, а как женятся, так наутро забывают все свои обещания.
– Горько от этого, – всхлипнула Истома, выпячивая обиженно нижнюю губу. – Как жениться, так они все охочи, а как жизнь пожертвовать, так не допросишься…
– Действительно, – фыркнула и с трудом удержалась, чтобы пальцем у виска не покрутить. – А зачем жениться? Можно же так жизнь потребовать, без всякой женитьбы, – предложила я. А что? Несем чушь компанией, так почему бы ко всем не присоединиться?
– А без женитьбы они не соглашаются! – возмутилась Ядвига.
– Какой кошмар! – всплеснула руками. – Никому нельзя верить!
Девушки всерьез закивали, а меня разрывало изнутри от смеха. Какой ужас: наши парни не только не рвутся жизнь за кого-то отдавать во имя любви, но еще и в загс не торопятся. А местные дурачки не против свадьбы, но вот помирать что-то ради своей зазнобы тоже не согласны. Испортили мы в двадцать первом веке мужиков. Ох, испортили!
– А свадьба-то им на что с русалкой? – уже не скрывая улыбки, поинтересовалась я у Марфы, которая единственная не выглядела слишком печальной. – Мы же вроде как нечисть.
– Да что ты, – махнула рукой Ядвига, не дав ответить старшей. – Свадьбу они тоже только обещают вместе с жизнью…
– Но дело до конца никогда не доводят, – поддакнула Истома.
– В смысле? – растерялась я. – Вы же говорите, что они женятся.
– Да, жениться они любят. В любом кусту любят, – печально закивала Ядвига.
– И без куста. И в лесу. И на берегу. До женитьбы они все охочи.
Я не удержалась и все-таки хрюкнула от смеха, наконец, понимая какое действо имеют в виду русалки под словом «жениться».
Похоже, все в порядке с нашими мужиками. До такой «женитьбы» они и в реальном мире так же охочи, как и в сказочном. А жизнь и свадьба только после. И то не факт.
– Вот и топим мы их со злости, – печально вздохнула Ядвига, опуская взгляд на свои волосы. Я смеяться мигом перестала.
– В каком смысле?
– В воду. И на дно, – разъяснила Марфа.
– Зачем?
– А чтобы головы не дурили. Не только нам, но и другим девкам! – отчаянно вскрикнула Ядвига и утерла слезу на щеке. И почему-то вызвала у меня этим не жалость, а опасение. Как-то она про это слишком уверенно говорит. Наверняка ни одного парня утопила.
На всякий случая отсела от нее еще ближе к Марфе.
– А рубашка зачем? Я так поняла, плохо, что мою украли? – обратилась снова к старшей.
